— Да ну? — не поверила Оливия.
— Санта не ошибается! — подтверждающе кивнул Тристан. — Я тоже чувствую древнюю силу, пытающуюся вырваться из недр замка. Сегодня она активизировалась и пошла в атаку.
— Эржебет! — восторженно ахнула я. — Ветер рассказал ей о нашем приближении, и теперь она готовится покинуть свое узилище! Но это же просто потрясающе!
— Разве стригои умеют управлять погодой? — опасливо попятилась трусоватая Ариэлла, неприязненно косясь на засыпанные снегом руины Чейта.
— Безусловно, мы способны даже на такое, — удовлетворил ее любопытство де Вильфор, — но не все, а лишь самые старые и сильные.
— Мы должны немедленно спуститься в подвал и помочь госпоже Бафора! — торопила я, начиная первой взбираться по россыпи мелких каменных, обломков, обильно устилающих тот склон холма, который и вел к остаткам крепостной стены, зиявшей провалом сорванных с петель ворот. — Она меня ждет…
— Глупая! — осуждающе ворчал Конрад, неотступно следуя за мной. — Ты спешишь навстречу своей погибели.
— Ты спешишь навстречу своей погибели.
— Не каркай! — возмущенно закричала я, оборачиваясь через плечо и гневно сверкая глазами. — Ты желал узреть знак свыше? Так вот он — перед тобой. Эржебет зовет меня!
— Это не благое провидение, а происки Тьмы, заманивающей тебя в ловушку! — не умолкал оборотень.
— Знамение! — не сдавалась я.
— Тьма! — занудно брюзжал вредный вервольф.
— Тьфу! — исчерпав все доводы, в сердцах плюнула я. — Скоро ты во всем убедишься сам.
— Вот увидишь, ты совершаешь огромную ошибку! — печально предрек он.
Но я просто пожала плечами, утомившись от наших бессмысленных препирательств. Мужик — это вам не конь, его на скаку остановить куда как сложнее! Преисполнившись злобой на прилипчивого вервольфа, я насильно заставила замолчать колокольчики нехорошего предчувствия, вовсю трезвонившие у меня в душе, и продолжала упрямо карабкаться вверх навстречу своей судьбе…
«Не родись счастливым. Не мешай людям жить…» — вот какая фраза пришла мне в голову сразу же после того, как я увидела двор замка Чейт со слишком явными следами уже необратимого забвения и запустения, с остатками его исковерканного колодца, прежде облицованного мраморными плитами, с уродливыми обломками статуи Богородицы, некогда прекрасной и величественной. А ведь этот замок, так же как и его хозяйка, когда-то родился для счастья, любви и восхищения! И что с ним стало… Я ощутила, как у меня в груди поднимается волна справедливого негодования, направленная на людей, разрушивших это чудесное место. Спрашивается, и что же мы за существа такие никчемные — люди? Не ценим тех благ, кои получаем от фортуны. Не созидаем, а истребляем, не любим, а завидуем и ненавидим, не храним, а потерявши — плачем. Вот она, истинная Эра зла в действии. Она — это и есть мы сами!
Я стояла в центре разгромленного замкового двора и потрясенно оглядывалась. Жизнь пролетает, но ведь и птицы оставляют следы на памятниках… Чем мы лучше стаи глупых птиц, если способны только гадить? Именно сейчас, узрев эти жалкие руины, оставшиеся от когда-то могучего здания, не выдюжившего против гнета времени и человеческой жестокости, я в полной мере уяснила масштабность поставленных перед собой целей и впервые ужаснулась. Я испугалась, начиная осознавать: одной девушке не под силу противостоять всей мощи Эры зла! Что я могу: слабая и сомневающаяся, поддерживаемая лишь горсткой друзей? Не отступить ли, пока не поздно? Но разум тут же протестующе возопил и уверенно приказал: «Делай то, что должно! Дорогу осилит идущий. Не стоит расстраиваться заранее, а тем более потом. И даже если ты погибнешь, то хотя бы с мыслью о том, что попробовала все изменить, все исправить, спасти тот несчастный, истекающий кровью мир, от коего отвернулся его нерадивый Создатель!»
Мелькают дни, как книг страницы,
Текучки страшный атрибут,
И люди — вспугнутые птицы —
Бредут, усталы, узколицы,
Не понимая, чем живут.
Раскинув мертвенные сети,
Вздыхает город-исполин,
Мы все пред ним всего лишь дети,
Зверьки, посаженные в клети,
Ведь много нас, а он — один.
Разбившись о каркас бетонный,
Здесь умирает не спеша,
Поправ свободы обертоны,
Изгадив чистоты амвоны,
Моя заблудшая душа.
Крылами жалобно трепещет
С надеждой снова ввысь взлететь,
Но плоть бездарно водку хлещет,
На разум матерно клевещет,
Таланты променяв на плеть.
Забыты рифмы, только стоны
Тут услаждают Музы слух,
Соборов нет — кругом притоны,
И, влившись в ропот монотонный,
К моим псалмам Всевышний глух.
О, Эра зла — лихое время!
Нам воздаянье за грехи,
На плечи давит, словно бремя,
Молитв не слышит, сушит семя
И не дает писать стихи.
Господь, возьми дары обратно!
К чему они мне в смертный час?
Я их пыталась многократно
На целый мир делить бесплатно,
Уж коли ты тот мир не спас.
Господь, неужто ты зажрался
Молитвой, хлебом и вином?..
Нас, нерадивых, испугался,
А может, просто сбился с галса
И грезишь нынче об ином?
Тогда прошу — шанс все исправить
Пошли мне от своих щедрот!
На путь чтоб истинный направить,
Отречься от вражды заставить,
Могла бы я слепой народ.
Но если мне то неподвластно,
То хоть позволь смиренно вновь