— Я тебе доверяю, милорд, — лениво ответил эльф. — Ты погляди, какая красота. Хотя ты каждый день смотришь в окно…
— Да уж, — отмахнулся лорд-советник. — Ты обещал объяснить мне свои странные слова насчет Винсаны.
Рувим выглядел озабоченным не на шутку. По всему городу уже вполголоса рассказывали о том, что из замка изгнаны все швеи и наложен запрет на употребление любых иголок, начиная от тончайших для вышивки бисером и заканчивая шилом сапожника. Все веретена сожжены, и отныне само прядение в стенах Асиза сурово карается, как измена. И. все для того, чтобы маленькая принцесса Винсана не укололась и не погрузилась в вечный сон. Ибо таково проклятие разобиженного колдуна.
— Я хотел бы все же узнать… — напомнил Рувим.
— Что?
Советник слегка замялся.
— О поцелуе любви…
— Чего? — не понял эльф, вскидывая недоуменно брови.
— «Лишь поцелуй любви вернет принцессу к жизни», — охотно процитировал лорд Рувим строку из новомодной песенки. — Это правда?
Ириену ничего не оставалось, как кивнуть после недолгого почесывания собственной макушки. Люди в очередной раз проявили свою привычку переиначить все по-своему, сообразно пристрастию к романтическим финалам. Такого он не говорил. Когда эльф с честными глазами и искренним видом рассказывал его светлости Лейнсрудскому герцогу о том, что его дочка ближе к совершеннолетию рискует уколоться и забыться длительным сном, который вовсе не является смертью, он совершенно не рассчитывал, что к достаточно скучной истории людская фантазия дорисует столько романтичных деталей. Мысль о том, как пояснить грядущие перемены в девочке, ему подкинул мастер убийц.
«Поцелуй любви? Как же! — подумал Ириен. — Хотя это идея. Пусть Эфраим им и воспользуется, если додумается, конечно».
— Час от часу не легче…
— А кому сейчас легко? — поинтересовался эльф, как всегда, сугубо риторически.
Он сгреб деньги в кошель, не пересчитывая. Пора было уходить, ибо каждый час промедления мог породить в герцоге Норольде и его верном друге, соратнике и советнике Рувиме, желание попридержать у себя столь ценного воина, сумевшего справиться и с колдуном, и с полудемоном-оло.
— А что будет с моим домом?
— Бумаги оформлены, и он теперь твой на вечные времена.
Ириен удовлетворенно улыбнулся и пожал руку лорду-советнику. Вот за эту любезность он был очень благодарен герцогу. Если что и стоило отвоевать, то это старый дом на улице Трех Коней. Теперь о нем позаботится Джажа Раггу. И не столько за деньги, сколько по старой дружбе.
Ириен Альс любил этот город, он любил Ритагон так сильно, что не мог оставаться в нем дольше, чем требовалось, чтобы собрать свои пожитки, позавтракать в «Цветке Шаэ» и доехать до Северной заставы. Бежать от тех, кого любишь, становилось его новой привычкой. Эльф бежал, не оборачиваясь, словно за ним гнались все полудемоны девяти преисподен.
На заставе его задержали. Слишком велика была очередь въезжающих.
На заставе его задержали. Слишком велика была очередь въезжающих. Приближалась знаменитая ярмарка Трех Богов, и казалось, что все герцогство двинулось в Ритагон, включая младенцев и столетних старцев. Эльф с высоты своего седла безучастно наблюдал за толпой и терпеливо ждал, когда в ней образуется достаточная брешь, чтоб его Онита могла в нее прошмыгнуть.
— Оп-п-па! Ириен Альс!
Этот голос эльф не спутал бы ни с чьим другим, проживи он хоть тысячу лет. Словно рядом ударил колокол. Даже невозмутимая Онита прижала уши. Ириен заторопился спешиться.
— Анарсон! Анарсон, сын Фольрамина!
Эльф и тангар под изумленные взоры окружающих обнялись, как братья. Долго по тангарскому обычаю хлопали друг друга по спинам, в разговоре бойко переходя с адди на эйлсоон и обратно.
— Куда подевал своих парней?!
— Оставил в Маргаре.
Если Анарсон и удивился, то вида не подал.
— Вот жалость-то. А ты тут какими судьбами? Или уже того… ну, в смысле, опять ноги уносишь? — расспрашивал тангар.
— Ты же вроде не собирался вернуться? — увернулся от неприятного вопроса эльф.
— Ты же знаешь нашу родню. Всю плешь проели. Мол, возвращайся, мол, мать с отцом уже и не надеются на встречу. Стыдили-рядили, пока не плюнул да и не приехал обратно в Ритагон.
— И чем теперь занимаешься?
— Лавку держу, — усмехнулся одними глазами тангар. — Ты не думай, не оружейную. Ты смеяться не удумаешь?
— С чего?
— Книжную лавку. Называется…
— «Разные вещи», — припомнил Ириен. — Так же как в Маргаре. А еще говорят, что эльфы зубами держатся за всякие традиции.
— Иди ты! Тут вам до чистокровных тангаров расти и расти еще, — самодовольно заявил Анарсон, запуская руку в свою роскошную пшеничного цвета бородищу. — Так, может, погодишь уезжать и зайдешь в гости? С женой своей познакомлю, с детьми.
Альс открыл рот, чтоб отказаться, мол, скорее всего, не увидеть ему более Ритагона, но глаза его сами по себе скользнули прямиком к сияющему островерхими башнями замку Асиз. Задержались на нем, словно волосы зацепились за гребень. На вершине самой высокой из башен, в крошечной комнате, венчающей длинную винтовую лестницу, по которой почти никто и никогда не поднимался, на полу лежало маленькое острое веретенце. Эльф улыбнулся.