— Спит, красавица, покушала кашки и сладко почивает, — доложила она.
Альс наклонился к колыбели. Будь он человеком, то непременно умилился бы пухленьким щечкам, крошечному ротику, маленькому кулачку: будь обычным эльфом, его поразила бы хрупкость этого создания. Но Ириен был Познавателем, а потому видел перед собой не двухлетнего ребенка и не нежный недолговечный цветок из человеческого сада. Он видел ее истинную сущность. Душа девочки еще спала и не осознавала себя, но хранила память об иной жизни, о смерти и о пути за Грань. Точь-в-точь как семечко бережет в себе знание обо всем растении в целом, об огромном дереве, в которое оно превратится со временем, оставаясь притом маленьким и беспомощным зернышком. Пока.
Девочка перевернулась на бочок, сладко причмокивая губами и улыбаясь своему невинному младенческому сну. Пройдет время, и Винсана проснется по-настоящему, вспомнит свое предыдущее воплощение, вернее, ей помогут вспомнить, и тогда на свете станет еще одной великой волшебницей больше.
— Славная у вас малышка, — сказал Ириен. — Вырастет красавицей.
И с чистой совестью ответил спокойным взглядом на немой вопрос герцога. Ему он ничего рассказывать из того, что открылось, не торопился и даже не знал, станет ли вообще это делать.
— Пока ей ничего не угрожает. Можете вытереть грязь. — Он показал на разрисованные рунами стены. — Девочка, наверно, пугается.
— Вы уверены?! Мою девочку не похитят?
Герцогиня ледяными пальцами впилась в плечо Ириена, желая добиться самого правдивого ответа.
— Миледи, не хотите — не верьте, но ничего плохого с Винсаной не случится. Во всяком случае, никто не станет красть ее из колыбели.
— Я вам не верю! Колдун грозился забрать ее. Он обещал…
— Как вам будет угодно, светлейшая госпожа. Держите стражу у порога детской, обвяжите своими дурацкими нитками все комнаты, размалюйте куриной кровью весь замок, но избавьте меня от истерик.
Одэнна беззвучно разрыдалась, уткнувшись лбом в край колыбельки.
— Не нужно мешать ребенку спать, миледи, — жестко приказал герцог, но руку жене, чтобы смогла подняться, подал и бережно вывел наружу.
— И все же я не понимаю, — возразил Рувим. — Угрозы колдуна не пустой звук, и он твердо намерен забрать девочку. Нужно ли пренебрегать безопасностью? Объяснись, будь любезен, лорд Альс.
Ириен нехотя пожал плечами.
— А на что волшебнику сдался двухлетний ребенок? В супе варить? Нянчиться?
— Что-то я не пойму…
— Я и сам плохо понимаю, но к утру обещаю что-нибудь придумать, — уверенно сказал эльф, хотя никакой уверенности не чувствовал. — Я обязательно что-нибудь придумаю, ваша светлость.
На рассвете на широкий подоконник распахнутого настежь окна села большая птица — редкий и диво какой красивый искристо-синий грай. Он прошелся вдоль решетки туда-сюда, с нептичьим сосредоточенным любопытством разглядывая эльфа. Тот в долгу не остался, подошел поближе к чудной птице и извлек из кармана куртки кусочек хлеба.
— Ну, здравствуй, мессир Ситири.
Грай покосился золотым глазом на протянутое угощение, но брать не стал. Не за тем прилетел.
— Я-тебе-не-враг, — странным скрежещущим голосом сказала птица.
— Я тебе тоже не враг. Перемудрил ты с девчонкой, Ситири. Или как там тебя зовут?
— В-замке-опасно.
— Сам знаю. Кто-то выпустил гулять оло, — согласился эльф. — Не ты случайно?
— Не-я.
— Я так и думал. А кто?
— He-знаю. Спроси-герцогиню. Не-мешай-мне.
— Нехорошо вышло, Ситири. Что мне теперь делать прикажешь?
— Уезжай-эльф. Уезжай-на-север, — проскрипел грай.
— Да как-то не с руки мне сбегать. Давай лучше встретимся, поговорим и вместе решим, что делать дальше.
— Пош-шел-ты…
— Что ты сказал?!
Но волшебник освободил несчастную птицу от заклятия, и грай немедленно взмыл в небо, громко вопя. В присутствии благородных дам Ириен не стал бы переводить его крик с птичьего языка.
Вот так всегда случается, стоит только связаться с людьми и их людскими проблемами. Проклятый чернокнижник обделывает малоприятные делишки, герцог с герцогиней перемудрили со своими детишками, Рувим блюдет государственный интерес, и все как бы при деле. А что в этой компании должен делать эльф? Почему люди так любят перекладывать свои заботы на чужие плечи? Вот он, вопрос вопросов, и на него не сыщется ответа ни в одной из мудрых книг. Ириен, промаявшись полночи без сна, прикидывая и так и эдак, ничего толкового придумать не смог. Если бы знать, какую роль здесь играет сама девочка… А еще неплохо было бы позавтракать.
Никакого плана у Ириена не имелось, кроме смутного подозрения, что обычным магическим поиском Ситири в огромном Ритагоне не найти и за целый год непрерывных поисков. Разве что развесить на каждом углу объявления вроде такого: «Доставить живым или мертвым…» А что, звучит красиво!
Утро, несмотря на визит разговорчивого грая, в целом выдалось скучным и неинтересным. Норольд и Рувим, вместо того чтобы пригласить к столу, потребовали немедленных действий или, на худой конец, объяснений, девица Рочжера глупо улыбалась, герцогиня звонко всхлипывала в кружевной платочек, прислуга шепталась по углам.
Норольд и Рувим, вместо того чтобы пригласить к столу, потребовали немедленных действий или, на худой конец, объяснений, девица Рочжера глупо улыбалась, герцогиня звонко всхлипывала в кружевной платочек, прислуга шепталась по углам. В конце концов Ириену все надоело, он ловко уклонился от многозначительных бесед, наобещал с три короба, клятвенно заверив, что никуда из города не сбежит, и отправился прочь из замка. Для начала в «Цветок Шаэ», завтракать. Туда, где вопросов не задавали, а кормили не в пример лучше. Долгая жизнь и определенный опыт подсказывали эльфу, что если сталкиваешься с неразрешимой загадкой, то лучший способ переломить ход событий — это дать им развиваться самостоятельно, а убить кого-нибудь он всегда успеет. И он оказался прав. События, к слову, сумели-таки дождаться, когда он прикончит целую гору блинов со сметаной и расплатится за угощение. Они стояли на противоположной стороне улицы и делали вид, что по слогам читают вывеску над мастерской шорника. Смотреть, как два щегольски разодетых деловых молодца старательно изображают из себя малограмотных поселян, было сколь забавно, столь и поучительно, но Ириен не собирался задерживаться в этом районе надолго.
В квартале чародеев у эльфа имелось немало знакомых, и он намеревался переговорить кое с кем из них про злополучного мага-птицелюба. На то, что кто-то из волшебников попросту сдаст коллегу в руки наемника, Альс не надеялся. Профессиональная солидарность, и ничего тут не сделаешь. Действовать грубо, то бишь хватать мирных чародеев, пытать их или допрашивать иными варварскими методами, тоже бессмысленно. Однако разузнать поподробнее о нраве и привычках искомого мага не помешает, решил Альс.