— Колдуешь помаленьку?
Привычка Дрэгора подкрадываться со спины и заглядывать через плечо бесила Джасс несказанно. В ином случае он бы схлопотал чем-нибудь тяжелым в лоб, но сейчас она была занята.
— Выйди вон и закрой за собой дверь, — сказала она, не оборачиваясь и не отрывая взгляда от созданного только что узора из всяческого подручного мусора.
— Когда ты злишься, то начинаешь говорить с эльфийским акцентом, — промурлыкал маргарец.
А что сделаешь, если у кое-кого злиться получалось лучше всего? Стоит раз скопировать интонации, и больше от них не отделаешься.
— Когда ты шпионишь, то чересчур громко сопишь носом.
Дрэгор и не подумал уходить. Наоборот, он удобно расположился в кресле по правую руку. Красивый, томный и опасный, как неприрученный дикий кот.
— Я просто любопытствую. Все эти перышки, зеркала, свечки и ниточки. Только не говори, что ты так ищешь Жекка Крота.
На самом деле Джасс делала простейшую «ракушку» — ритуал примитивный, но никогда не дающий сбоев. Перья из подушек, нитки, огарки свечей, осколки зеркал, хлебный мякиш и криво наломанные веточки образовывали, зависая в воздухе над столешницей, забавную спираль, вершинку которой венчала желтая бусина, обозначавшая саму гадальщицу. Перышки распушились, нитки извивались, крошечные огоньки свечей отражались в зеркалах — зрелище по-детски завораживало своей несерьезностью. На Йони — эльфийский Новый год — жрицам Оррвелла полагалось гадать, и гадание всегда сбывалось. Главное — правильно ставить вопросы. Джасс гадала на следующий год. Выходила всякая и всяческая чушь, но если отбросить глупости вроде «дальняя дорога» и «удар попусту», то в комбинациях компонентов отчетливо читалось «перепутье».
Выходила всякая и всяческая чушь, но если отбросить глупости вроде «дальняя дорога» и «удар попусту», то в комбинациях компонентов отчетливо читалось «перепутье».
— Не скажу.
— Почему бы тебе не рассказать все старому доброму Дрэгору?
— Все что я о тебе думаю? У тебя уши повянут.
— Неужто? Говорят, ты была заклинательницей погод.
— А ты удивительно догадлив, — чуть презрительно фыркнула Джасс.
Семилучевая звезда с руной «бэллор» все время болталась у нее на груди, да и не скрывала она своего богатого на события прошлого. Кроме одной важной детали, разумеется.
— И что нагадала?
— Много всякого, — уклончиво проворчала бывшая жрица. — Тебя это точно не касается.
— На эльфа своего гадала?
— Какой ты приставучий, Дрэгор Банн. Война в Игергарде давно закончилась, чего мне о нем переживать?
В самом деле, гадать на Альса бессмысленно. Он жив, и слава Оррвеллу. Наверняка где-то пристроился, чтоб мечи не тупились, и не скучает.
— Как-то ты очень уж уверенно говоришь. А вдруг сгинул твой Альс на Яттском поле и лежит в братской могиле?
Джасс скривила рот в сторону, стараясь не отрывать взгляд от желтой бусины. Выражая тем самым сомнение в правоте его слов. Узы обмануть невозможно, а они свидетельствовали об обратном. Как мало иногда нужно для счастья. Знать, например, что кто-то там далеко за морем сыт и не страдает от ран. Просто знать, и все.
— Тебе-то что до него?
— Мне любопытно, забыла ты о нем или страдаешь.
— По мне заметно, что я страдаю? — Джасс удивленно приподняла бровь.
— Говорят, у вас любовь была сумасшедшая.
— Была. И что?
— С тобой невозможно разговаривать, ведьма.
— Так молчи.
Попытки вывести на разговор об эльфе Дрэгор предпринимал не единожды, как и попытки аккуратно соблазнить свою новую подручную. Вот и сейчас он восседал в кресле в живописной позе, давая Джасс заодно убедиться в скульптурной лепке мышц на его груди. Убедилась. И нехолодно ему в расстегнутой до пупа рубашке. Совсем не потому, что маргарец испытывал неодолимую страсть к бывшей хатамитке. О нет, его влекла загадка и призрак Силы. Дрэгор, абсолютно и целиком лишенный всякого магического дара, каким-то звериным чутьем чуял в Джасс потаенную опасную тайну. Тайны манили его, как бабочку огонь. А знаменитый контрабандист не привык так запросто сдаваться перед неразрешимой проблемой.
— Чего тебе надо, Дрэгор? — спросила Джасс, прерывая ритуал.
Спираль развалилась и рассыпалась по столешнице, превратившись в обычную, ничего не стоящую кучку мусора. Гадальщица быстро смешала ингредиенты, разрывая последние магические связи.
— Мне погадаешь?
— Гадать вредно.
— Не вредничай, погадай. Меня терзают сомнения относительно будущих прибылей.
— Какие сомнения? Давай больше взяток и меньше суй нос не в свое дело. И без всякого гадания все будет хорошо.
Но от Дрэгора, если он чего пожелает, отделаться практически невозможно. Черноглазый контрабандист брал измором и не такие «крепости», пуская в ход поочередно лесть, угрозы, посулы, намеки.
Он был из тех, с кем проще согрешить, чем объяснить, в чем грех. Джасс сколько могла упиралась, но в итоге Дрэгор получил что хотел.
— Все будет хорошо, если станешь более благоразумным, — равнодушно буркнула вещунья поневоле.
Она имела в виду себя, отношения с ней. Сегодня ее вполне устраивало ненавязчивое внимание Банна, а завтра все может измениться. А он, похоже, считает ее ящерицей. Дерзкой юркой зверушкой, которая в случае чего готова пожертвовать хвостиком, чтобы сбежать. Впрочем, это не так уж и плохо. Пусть себе тешится своими аналитическими способностями.