— Сначала колдун прислал говорящего воробья, — рассказывал дальше лорд Рувим. — В качестве первого предупреждения.
Эльф едва сдержал усмешку, опустив взгляд в свой полупустой кубок. У зловредного волшебника определенно имелось чувство юмора. Обычно на людей говорящая птичка производит неизгладимое впечатление, даже на самых подготовленных. Воробьиная глотка мало приспособлена для человеческой речи, а значит, колдун очень талантлив.
— Потом была чайка, а следом ворон, — продолжал Рувим. — Вернее, ворона, но очень большая.
Герцогиня втянула голову в плечи, угнетенная воспоминаниями о страшной черной птице с мерцающей синеватой пленкой на умных злых глазах.
— Я велела нашить на детскую одежду яшмовые амулеты, — молвила шепотом герцогиня.
— Я велела нашить на детскую одежду яшмовые амулеты, — молвила шепотом герцогиня.
— И как? Не помогли? — со странным выражением на лице осведомился Альс.
— Нет. И курения из пяти пород деревьев тоже.
— И наклонные кресты? — уточнил он.
— Сразу после них пропала дочка леди Тилары, — вставил Рувим.
— Нитки заговоренные пробовали? — допытывался эльф.
— Синие, алые и золотые.
— И воду заговаривали?
— Заговаривали, — тихо подтвердила Одэнна.
Ириен прикусил губу. Герцог, герцогиня и лорд-советник завороженно следили за работой эльфьей мысли, которую выдавала изменившая наклон бровь.
— Значит, вся эта суеверная ерунда результатов не дала, — задумчиво молвил он. — А может быть, и цыплят резали?
Сотрапезники поспешно кивнули. Мол, тоже было дело.
— Странно, — сказал эльф после недолгого раздумья, обращаясь при этом скорее к куриному крылышку на блюде, чем к людям. — Почему меня ничто не удивляет? Почему мне не хочется внимательнее осмотреться вокруг, вдруг я попал не в герцогский замок, не в славный просвещенный город Ритагон, а на глухой хутор где-нибудь в Хаалаане или в Ветланде? И не властители Лейнсруда сидят со мной за одним столом, а темные подозрительные поселяне? Никто мне не ответит, почему так происходит?
Лицо герцога Норольда вытянулось в напряженной гримасе, он перевел недоуменный взгляд на своего советника, затем на супругу, те ответствовали полным непониманием.
— Хорошо, я выскажусь иначе, — вздохнул печально Альс. — Все, что вы делали, все эти дурацкие амулеты, курения, нитки, куры — не более чем глупые никчемные людские суеверия, в которых нет ни капельки смысла и силы.
— Этого быть не может! — охнула герцогиня. — Нитки всегда помогали…
Эльф сдержанно улыбнулся.
— Воображаю, как, должно быть, смеялся сам мессир Ситири, когда прознал о ваших милых забавах, светлейшая госпожа. А ведь несмешно, право слово. Невежество вещь не смешная, если не сказать опасная.
— Я еще думал, почему все колдуны, к которым мы обращались, начинали тяжело дышать, когда речь заходила о нитках, — подал голос Рувим. — Но никто ничего не сказал.
— Не хотели ссориться с герцогским домом, должно быть? — невинно предположил Ириен. — А может быть, ваши маги подумали, что связываться с семейкой мракобесов все же не стоит? Вы уж простите меня, ваша светлость, за дерзость, но иного слова я и подобрать-то не могу ни на одном человеческом языке.
«Есть пара словес на тангарском, — добавил он уже в мыслях. — Только произносить их при женщинах, даже таких глупых, нехорошо».
Норольд пошел красными пятнами, в юности предвещавшими окружающим вспышку гнева и разговор на повышенных тонах. Но годы сделали свое дело, и герцог лишь прошипел сквозь стиснутые зубы нечто невразумительное, метнув на жену взгляд, не предвещающий ничего доброго.
— Что же теперь делать? — спросил по-деловому лорд Рувим, готовый немедленно воплотить в жизнь любые рекомендации Альса.
— А ничего.
— Ничего?! — зловеще молвил герцог.
— А что, мои вещи из гостиницы уже доставили?
Рувим поспешил доложиться:
— Да, разумеется. Оружие, лошадь, сумки.
— Прекрасно, — заявил эльф. — Значит, сходим к девочке и ляжем спать.
— К к-к-какой девочке? — дрожащим голосом спросила герцогиня.
На нее никто не посмотрел.
В детской пахло молоком и медом. Мальчик сладко спал на необъятной кровати, задрапированной бархатом и шелком. Ириену было видно только маленькое ушко в окружении темных завитков. Насмерть перепуганная нянька закрыла пухлыми ладошками рот, чтобы не закричать посреди ночи. Еще бы, сам герцог с герцогиней и с лордом Рувином явились, но это куда ни шло, а то, страсть какая, настоящий эльф. Однако мальчик, наследник Норольда, его гордость и радость, Ириена интересовал меньше всего. С малышом Корбином было все ясно. Ребенок как ребенок, ни капли магической силы, обычное человеческое дитя, чей удел определен в миг рождения. Когда-нибудь у Лейнсруда будет четвертый герцог, носящий славное имя своего деда.
Комнатка девочки была поменьше, чем у брата, и кроватка, какая и положена детям в ее возрасте — уютная колыбелька, которую терпеливо покачивала хрупкая старушка. Старушка не простая, а потомственная сильная ведьма, неученая, но опытная за счет цепкого ума и преклонных лет. Она ничуть гостя не испугалась, даже не сделала вид, что смущена столь поздним визитом. Старуха степенно поклонилась герцогу, отвечая на легкий кивок.