Он хлопнулся на переднее сиденье, жалея о том, что не курит.
— О каком Майкле шла речь?
— Понятия не имею.
— Интересно, — Вильгельм огляделся, — а где твой пистолет? Я помню, ты мне его отдал…
Чертыхнувшись, Курт выскочил из машины:
— Элис!
Очередь выстрелов прогрохотала гулко, с долгим тяжелым эхом. Стены дренажной трубы завибрировали от звукового удара.
Элис выбралась на поверхность, морщась и встряхивая головой. Молча протянула Курту оружие, но тот пробежал мимо, на каблуках скатился с насыпи, заглянул в темное жерло трубы.
Там было пусто. Только влажная грязь на дне светилась мягким серебряным светом.
Давно и далеко…
Свора белых псов с темно?красными ушами встретила Наэйра, спешащего к месту последнего боя князя. За собаками, трубя в рога как на охоте, вылетели на белых лошадях пышно разодетые всадники. Прекрасное Семейство — беззаботные рыцари Сияющей… принц убил первых из них прежде, чем они поняли, что затравили не оленя, а дракона.
Сдаваться дети «прекрасного семейства» не умели, и пришлось дать им бой. Короткий бой…
Наэйр появился на холме в кипени сражения как раз вовремя, чтобы увидеть, как валится с седла князь, пронзенный сразу несколькими копьями. Как сабля в руке предателя наносит последний, уже ненужный удар.
Наверное, он сошел с ума. Что?то в сердце надорвалось, отдавшись болью по всему телу. Если бы мог он забыть себя, отдавшись боли, покориться ей, он убил бы всех: предателей и тех, кто верен, врагов и своих, выпил их кровь и отдал души своему сюзерену. Вскрикнув, Наэйр взвился в небеса, как комета прянув из Тварного мира прямо в реку времени, окружившую Лаэр.
Он вернулся назад.
Появился на холме в кипени сражения, чтобы увидеть, как валится с седла князь, пронзенный сразу несколькими копьями…
И снова вернулся. И снова. И возвращался опять и опять, сбившись со счета, в сотый раз, в тысячный?..
Сын Утра остановил его. Сам Люцифер — Светоносный. Поймал в ладони, как маленькую птицу.
— Что ты делаешь, Змей?! Остановись! Космос сходит с ума вместе с тобой.
Наэйр молча бился в живой клетке, не понимая, кто говорит с ним, не слыша, что ему говорят. Он хотел убивать, он не мог убивать — гибель смертных не позволила бы ему вернуться. Он хотел крови, и голод терзал все сильней.
— Фейри погиб, — продолжал тот же голос, — сын Владыки, внук Баэса. Это свершилось, и ты не в силах отменить его смерть. Вспомни, Змей — тебя же учили, ты знаешь!
— Я? — он с трудом мог дышать от боли. — Я не в силах?! А ты? Ты же бог! Ты — всемогущий!
— Бог не может спасти человека без его воли. Лети, Змей, — ладони разжались, — убей их, если хочешь, если тебе станет легче, уничтожь всех на этой планете. Погаси их солнце, стряхни звезды с небес. Но не терзай себя, пытаясь совершить невозможное.
Боль умерла вместе с надеждой.
Сначала дед. Теперь — отец. Михаил был уже взрослым и не мог даже плакать.
Обезглавленное тело он отвез в монастырь и приказал игумену похоронить своего князя в храме.
— Я не могу, — сказал монах, — прости, князь, но отец твой погиб в ложной вере, и душа его обречена адскому пламени.
Князь?.. Да, теперь его называют князем. На малое время, пока не взял власть над землями тот, с кем сражался отец в последнем своем бою. Это случится очень скоро, но пока…
Князь Михаил положил руку на рукоять сабли:
— Ты похоронишь моего отца в храме, поп, или тебя похоронят на перекрестке.
Если у игумена и были возражения, озвучивать их он счел нецелесообразным.
Бог не может спасти человека против его воли. Отец не хотел быть спасенным силой Светоносного, так, может быть, Белый бог позаботится о его душе?
«Пусть темна будет ночь над тобой, Представляющий Силу…»
Сияющая?в?Небесах прислала ему письмо. В первый раз. Раньше она, казалось, не замечала принца Наэйра, Крылатого Змея, словно никогда не слышала о таком, словно не он убивал ее подданных и, не ведающий страха, осмеливался являться к полуденному престолу, напрашиваясь на дуэли, приглашая сэйдиур поучаствовать в Диких Охотах.
«Владыка Темных Путей убит, убит и его сын?подменыш, тебя некому больше защитить, Змей, ты остался один. И ты тоже очень скоро будешь убит. Но я могу подарить тебе жизнь, если ты отправишь в земли Баэса всех своих подданных. Мир не рухнет оттого, что фейри Полуночи уйдут во владения Смерти, ведь Представляющий Силу останется жив…»
Сияющая?в?Небесах, полновластная бонрионах, несправедливо полагала, что после смерти ее правнука, можно будет найти замену и ему. Она выдвинула ультиматум, предложила жизнь или смерть, на выбор. И Наэйр не знал, что делать.
И Наэйр не знал, что делать. И не у кого было спросить. Даже Гиал оставил его в эти черные дни: он печалился, дивный зверь, он не хотел уходить, но остаться тоже не мог.
— Слишком много стало зла в тебе, Крылатый, и мне больно, когда ты смотришь на меня.
Будь они врагами, Гиал убил бы его. На радость Сияющей. Но они были друзьями, и Единорог ушел. Ушел от Наэйра, как уходил от смертных.
Слишком много зла.
Он отомстил предателям так, как подобает фейри. Не мешая им доживать свои дни, позаботился об их душах. Вечность в аду — единственная достойная кара за измену.