Ей так хочется узнать больше, ей хочется научиться большему, ей хочется узнать предел его могущества.
Зачем?
— А знаешь, как создаются сиогэйли? — Невилл вычленил главную мысль, и где?то за гранью видимой реальности Змей приподнял голову, подрагивая раздвоенным языком. — Знаешь эти сказки: жили?были муж и жена, жили богато и всего у них было в достатке, только детей не было. Много лет молили они бога…
— Они все перепробовали, — перебила Элис, — я не о своих родителях, я вообще. Такие сказки есть не только у христиан.
— А твои родители?
— По врачам ходили. Не в церковь же.
— Тем более, — он удовлетворенно кивнул. — Но Белый бог лишь однажды ответил на подобные просьбы, да и то потому, что выполнял собственное обещание. Давно это было. А во всех других случаях — увы. Ему виднее, у кого и от кого должны рождаться дети. И тем не менее бывает так, что молитвы и чаяния не остаются без ответа. Ты помнишь, что там дальше, в этих сказках?
— Ребенок рождается необычный, — с нотками экзаменующейся студентки произнесла Элис, — но это объяснимо, мой принц: про обычных детей не стали бы складывать сказок. Или ты хочешь сказать, что такие дети всегда необычны?
Невилл молчал, предоставляя ей все сказать самой.
— Ты говоришь о том, — чуть склонив голову, Элис размышляла, не решаясь произнести вслух то, что уже подумала, — что все дети, родившиеся в результате… э?э… родившиеся необъяснимо, в тех семьях, которым уже вынесли приговор бесплодия, все они — подменыши?
— Кроме тех, кто родился в результате супружеской измены.
— Я похожа на отца!
— Вот именно. Объясняю еще раз, Элис, стать фейри еще не означает уйти от людей.
Объясняю еще раз, Элис, стать фейри еще не означает уйти от людей. Нужны ли будут тебе люди — это другое дело, но никто не станет принуждать тебя к тому, чего тебе не захочется. Я сказал, что ты равна Владыкам, но заставить тебя принять власть не могу ни я, ни Сияющая, ни даже наш Создатель. Могут обмануть, — он вздохнул, — могут взывать к совести или чувству ответственности, но заставить — никогда.
— А стать фейри и остаться с людьми, это как же? — Элис мечтательно подняла глаза. — Представляю себе! Всякие необъяснимые фокусы, волшебство, всегда везде успевать, появляться сразу в нескольких местах. И бубах, конечно же, и эти призрачные девушки в прислуге… Ведь это с их помощью ты справляешься со своей потрясающей прической?
— Девушки?
— Во всяком случае, так они выглядят.
— Девушки? — разговор свернул с выбранного направления, но Невилл слишком растерялся, чтобы вернуть его обратно. — Какие девушки?
— Те, которые помогают мне одеваться и укладывать волосы. И тебе, наверняка, тоже. Симпатичные, на мой взгляд. Фигуристые такие девушки — не будь они полупрозрачными, вышла бы отличная команда болельщиц. Блондинки…
— Нет, — Невилл понял, наконец, о ком речь, и заговорил со всей возможной убедительностью, — нет. Это же обычные лонмхи!
— И что?
— Я — принц, мне бы в голову не пришло…
— А оно, знаешь ли, не в голову и приходит. Ладно, я верю тебе, Крылатый, в самом деле, к чему какие?то там феи, когда царственные повелительницы охотятся за тобой, как группи за «Битлами»? Итак, можно остаться с людьми, можно быть волшебницей и даже не скрываться, творить, что заблагорассудится, жить в свое удовольствие. И никаких больше сомнений в моей нормальности, да?
— Если ты поверишь по?настоящему. Все так. А еще ты никогда не будешь болеть, и не будет больше… ну… я имею в виду, то, что доставляет неудобство каждой женщине…
— Средневековый ты эльф, — Элис вздохнула, — у нас давно уже принято называть вещи своими именами. То есть, что?то во мне изменится, и очень сильно. А как же быть с биологией и биохимией, вообще с законами природы?
— Их нет.
О том, что в современном Элис обществе вещи называли своими именами, Невилл прекрасно знал, однако сам он действительно был средневековым. Хоть и не эльфом, но джентльменом. Это накладывало отпечаток.
— И еще, риалта, ты не умрешь.
— Никогда?
— Никогда.
— Звучит заманчиво, — она задумалась. На сей раз — надолго. Невилл видел ее мысли, невеселые мысли, хотя и верные. И молчал. Пусть спросит сама, может быть, отвечать и не придется.
— Должно быть «но», мой принц…
Невилл молча кивнул.
— Должно быть что?то, чем придется платить, потому что дармовой сыр только в мышеловках. Чего ты потребуешь от меня за вечную молодость? Ни в коем случае не произносить: «Остановись, мгновенье»?
— Не надо, риалта, я — лишь тезка дьявола. Тебе придется признать, что это Он — твой создатель, и Он вдохнул в тебя душу, а фийн диу, Белый бог, лишь присвоил чужое творение… Это страшно, но…
Но она не испугалась.
Давно и далеко…
В дьяволе не было ничего пугающего. Враг человеческий, он сам походил на человека, и смотрел без гнева и без презрения, и не чувствовал в нем Наэйр ни намека на гордыню, сравнимую, как говорят, разве что с божественным величием.
Поэтому принц скорее удивлялся, чем боялся, когда отрекся от Господа, от Света и Спасения, когда признал Творцом своим и единственным господином того, кого дед называл Сыном Утра.
Удивлялся тому, как вышло, что именно это существо, столь похожее на человека, стало первым и главным противником Бога. «Белого бога», отныне и навсегда — только так.
— Я вижу, тобой двигают самые благие намерения, — усмехнулся Враг, выслушав Наэйра, — почему?то именно они приводят сюда чаще всего.