То есть, одному человеку — собственно, Барбаре. Потому что Курт — настоящий математик. Его ничем не удивишь.
«Я могу летать! — наконец?то поняла Элис. — Я правда могу летать!»
Во сне бывало — и не раз — чувство, что, проснувшись, она сможет взлететь. И спросонья Элис даже пыталась сделать это, только не помнила, не могла вспомнить — как. Во сне случалось много разного, казавшегося таким простым и естественным, но невозможного, недостижимого в жизни.
Теперь возможно все! И, конечно, никакого интереса нет жить среди фейри, которые все, как Курт… если только не окажется, что это — единственная возможность всегда быть рядом с Крылатым.
Все было всерьез.
И все было очень серьезно.
По крайней мере Барбара хмурилась и качала головой, слушая Элис, не забывая подкладывать ей на тарелку маленькие сладкие пирожки.
— Влюбляться в твоем возрасте — дело опасное, — она улыбнулась, смягчая странные слова, — вы, девочки, всякий раз ожидаете, что именно это чувство, именно этот человек — один и навсегда. А действительность часто обманывает ожидания.
— Нет! — возразила Элис и тут же вспомнила Майкла, Майкла изменившего, клявшегося в любви, и предавшего любовь.
Барбара только вздохнула:
— Как я рада за тебя, я рада за всех вас: маленьких, влюбленных, таких счастливых. Конечно, ты права, Элис. И в жизни бывает по?разному.
— Тебе самой, когда ты вышла замуж было девятнадцать, — напомнила Элис, — разве ты разочаровалась?
Брякнула она, конечно, не подумав. И тотчас сообразила, что Барбаре, когда ее мужа расстреляли нацисты, было столько же, сколько ей сейчас. Майкл умер от разрыва сердца. А если бы его убили? Нет, о таком даже подумать страшно. Какая разница, казалось бы, как находит человека смерть? Но жить, зная, что жизнь твоего любимого отняла чужая рука — это же невозможно. Убийца должен быть наказан, иначе… иначе плохо. Неправильно. Вот и Барбара, она же воевала с нацистами.
— Я вышла замуж за человека, — мягко произнесла Барбара, — а ты влюбилась, как в сказках. Такие истории хороши в книжках, и девочки любят их читать. Я когда?то обожала «Аленький цветочек» — ты, наверное, не знаешь этой сказки?
— Знаю, — вспомнила Элис, — Курт рассказывал.
— Да? Ну, тем лучше. В той сказке чудовище оказалось принцем, но раз уж приходится принимать, как данность, что сказочная действительность существует на самом деле, я замечу, что бывает и наоборот. Не хочу пугать тебя, Элис, но подумай, что ты знаешь об этом волшебном существе? Он красив и обходителен и учит тебя разным удивительным вещам, но что ему нужно на самом деле? Я, конечно, не верю ни в бога, ни в дьявола, но то, что он предлагает тебе — власть, насколько я понимаю, почти безграничную, — очень похоже на искушение. А уверения в том, будто ты ему предназначена, выглядят неубедительно. С моей точки зрения. То есть я, старая женщина, обязательно потребовала бы менее голословных доказательств. А ты — совсем еще юная, веришь на слово. Хотя, конечно, в любви только так и надо. И все равно, Элис, это не для людей. Мы разворошили какую?то жуткую тайну, скрытую от нас, и, наверное, скрытую не зря, и как бы не пришлось нам пожалеть об этом.
— А почему «нам»? Что бы ни случилось, это будут только мои проблемы.
— Мои проблемы! — повторила Барбара. — Ужас просто, как у вас все не по?русски! А посмотришь — девочка как девочка. И у нас такие есть: худенькие, глазастенькие. Понимаешь ли, в чем дело, мне кажется, что все сверхъестественное, коли уж, оно существует, для людей бесполезно или даже вредно. А если и нет, за вас, молодых, все равно душа болит. Очень легко вы ошибаетесь, и так тяжело переживаете ошибки. В общем, так, Элис, отговаривать я тебя не могу, да и не хочу, потому что достаточно посмотреть, как ты сияешь, когда говоришь о своем принце, чтобы пропала всякая охота мешать вам. Но я попрошу тебя, девочка, будь осмотрительней. Если что?то, не дай бог, конечно, окажется плохо, помочь тебе не сможет даже твой папа. Но здесь, в Ауфбе, есть человек, на которого, наверное, можно будет положиться, я говорю о преподобном Вильяме, дяде Курта. Вы уже знакомы?
— Нет, — Элис подумала, — нет, точно не знакомы. Мы с Куртом гуляли по городу, с ним многие здоровались, но пастора я не помню.
— Познакомься с ним обязательно. Если хочешь, пойдем, я представлю тебя прямо сейчас, здесь недалеко, — Барбара кивнула на окно, — вон, через площадь, Петропавловская церковь. Да, и, кстати, если уж существует волшебство… считается, что в этом храме можно спастись даже от Змея?под?Холмом. Что, напугала я тебя, — она внимательно поглядела на Элис, — ну, кто?то же должен быть старым и мудрым, правда? Девочка, я очень, очень хотела бы, чтоб все у вас получилось, как в доброй сказке.
— Невилл старый. И мудрый, — Элис допила чай. — Он правда очень мудрый, и очень старый. Старше, чем ты.
— Ну, спасибо.
— Намного старше, — тут же исправилась Элис, — а кто такая Марья Моревна?
— Марья Моревна? — Барбара задумалась. — Кто?то из русских сказок. Какая?то, наверное… принцесса. Хм. Я, видишь ли, преподаю не литературу, а немецкий язык, так что в сказках не сильна. Спроси у Курта — он в этом дока. Тоже фольклорист, вроде тебя.