— Он, должно быть, пользуется большой популярностью. Именно туда все и направляются.
— Интересно, зачем? — задумался Двацветок.
— Вряд ли они хотят записаться на вечерние курсы, — отозвался Ринсвинд.
На самом деле Незримый Университет был в осаде — по меньшей мере, в осаде была та его часть, которая присутствовала в обычных, повседневных измерениях. Люди, толпившиеся за воротами, выдвигали, как правило, всего два требования. Одна половина требовала, чтобы волшебники прекратили заниматься ерундой и избавились от звезды. Другая же, пользуясь поддержкой звезднолобых, настаивала, чтобы они завязывали с магией и в должном порядке кончали жизнь самоубийством, избавляя таким образом Диск от проклятия волшебства и отводя висящую в небе страшную угрозу.
Волшебники по другую сторону стены не представляли себе, как исполнить первое требование, и даже не собирались следовать второму. Многие из них проголосовали за третий вариант: выскользнуть наружу через потайные двери и удрать на цыпочках как можно дальше и как можно быстрее.
Вся надежная магия, которая еще оставалась в Университете, была направлена на то, чтобы удержать огромные ворота закрытыми. До волшебников постепенно доходило, что иметь ворота, которые закрываются при помощи магии, — это прекрасно и очень внушительно, но все-таки строители должны были подумать о том, чтобы снабдить их каким-нибудь аварийным устройством. Например, парой обычных, не впечатляющих, но прочных железных засовов.
На площади за воротами горели несколько больших костров, зажженных, скорее, для пущего эффекта, потому что исходящий от звезды жар был просто невыносим.
— Но звезды еще видны, — заметил Двацветок. — Ну, другие звезды. Маленькие. На черном небе.
Ринсвинд пропустил его слова мимо ушей. Он смотрел на ворота. Группа звезднолобых, объединив силы с гражданским ополчением, пыталась снять створки с петель.
— Безнадежно, — сказала Бетан. — Нам ни за что не проникнуть внутрь. Куда это ты?
— Прогуляться, — ответил Ринсвинд, решительно направляясь к одной из боковых улочек.
На пути им встретились один или два независимых мятежника, увлеченно взламывающих лавки. Ринсвинд шагал вдоль стены, пока она не повернула в темный переулочек, в котором стоял обычный зловонный смрад, свойственный всем переулкам во всем мире.
Ринсвинд начал внимательно вглядываться в каменную кладку. Стена здесь поднималась на высоту двадцати футов и была утыкана сверху ужасными металлическими штырями.
— Нож, — коротко приказал он.
— Ты что, сквозь стену прорубаться собрался? — спросила Бетан.
— Просто найдите мне нож, — ответил Ринсвинд и принялся простукивать камни.
Бетан и Двацветок переглянулись и пожали плечами. Несколько минут спустя они вернулись с набором ножей, а Двацветок умудрился даже найти меч.
— Мы просто взяли, что нам было нужно, — сообщила Бетан.
— Но оставили деньги, — добавил Двацветок. — Ну, то есть мы оставили бы деньги, если бы они у нас были…
— В общем, он настоял на том, чтобы написать расписку, — устало подытожила Бетан.
Двацветок выпрямился в полный рост, что прошло почти незамеченным.
— Я не вижу причин… — чопорно начал он.
— Да, да, — кивнула Бетан, мрачно опускаясь на землю. — Знаю, что не видишь. Ринсвинд, во всех лавках выбиты окна и двери, а на другой стороне улицы целая куча людей расхватывает музыкальные инструменты. Можешь в это поверить?
— Ага, — ответил Ринсвинд, поднимая один из ножей и задумчиво пробуя его лезвие.
Можешь в это поверить?
— Ага, — ответил Ринсвинд, поднимая один из ножей и задумчиво пробуя его лезвие. — А что они берут? Не лютни случаем? Тогда это секта лютеров.
Он воткнул нож в стену, повернул его и отступил назад. Из стены выпал тяжелый камень. Ринсвинд посмотрел вверх, что-то шепотом подсчитал и выковырял еще один камень.
— Как ты это сделал? — поинтересовался Двацветок.
— Подсади-ка меня, — скомандовал Ринсвинд.
Не прошло и секунды, а он уже стоял, вбив ноги в проделанные дыры, и трудился над новыми ступеньками.
— Давнее дело, — донесся сверху его голос. — Некоторые из камней не закреплены известкой. Потайной ход, понимаете? Осторожнее там внизу.
Еще один камень с грохотом ударился о булыжную мостовую.
— Студенты устроили его много лет назад, — продолжал волшебник. — Очень удобно входить и выходить после того, как потушат свет.
— А-а, — сказал Двацветок. — Понял. Через стену и в таверны — пить, петь песни, читать вслух стихи, так?
— Да, примерно, если не считать пения и поэзии, — согласился Ринсвинд. — Ага, парочка этих штырей должна легко выниматься…
Послышался звон.
— С той стороны не так высоко, — раздался через несколько секунд голос волшебника. — Давайте, поднимайтесь. Если вообще идете.
Так Ринсвинд, Двацветок и Бетан вступили в Незримый Университет.
А тем временем…
Волшебники вставили свои ключи в замки и, обмениваясь многозначительными тревожными взглядами, повернули их. Язычки замков с тихим коротким щелчком скользнули назад.
Октаво очутился на свободе. На его переплете играл слабый октариновый свет.
Траймон протянул руку, поднял книгу с кафедры, и никто из волшебников не сказал ни слова против. По его спине пробежали мурашки.