— Это накажание жа мои грехи! — простонал Коэн, безуспешно дергая связывающие его веревки.
Двацветок посмотрел на него затуманенным взглядом. Праща Ганчии оставила на затылке у туриста довольно большую шишку, и сейчас он пребывал в легком сомнении по поводу некоторых вещей, начиная со своего имени и так далее.
— Мне шледовало пришлушиватьшя, — корил себя Коэн. — Мне надо было шледить жа тем, што проишходит вокруг, а не поддаватьшя на эти ражговоры о твоих, как их там, подштавных челюштях. Должно быть, я теряю хватку.
Он приподнялся на локтях. Херрена и остальные члены банды стояли вокруг костра, разожженного у входа в пещеру. Сундук молчаливо и неподвижно лежал в углу под своей сетью.
— Эта пещера какая-то странная, — заметила Бетан.
— Што? — переспросил Коэн.
— Посмотри на нее. Ты когда-нибудь видел такие камни?
Коэн был вынужден признать, что полукруг каменных глыб у входа в пещеру и впрямь выглядит необычно — каждая из них превосходила в высоту рост человека, была сильно стертой и на диво блестящей. Такой же полукруг виднелся на потолке. В общем и целом они походили на каменный компьютер, построенный каким-нибудь друидом, у которого были довольно туманные представления о геометрии, впрочем, сила тяжести тоже представлялась ему очень непонятной штукой.
— А стены?
Коэн вгляделся в ближайшую стену. На ее поверхности проступали прожилки красного хрусталя. У Коэна создалось впечатление, что глубоко внутри камня беспрестанно вспыхивают и гаснут крошечные огоньки.
Кроме того, здесь был страшный сквозняк. Из черных глубин пещеры дул устойчивый ветерок.
— По-моему, когда мы вошли, он дул в другую сторону, — прошептала Бетан. — А ты что скажешь, Двацветок?
— Ну, я не специалист по пещерам, — отозвался турист. — Но я как раз подумал, что вон там, на потолке, висят очень интересные штучки. Немного похожи на луковки, правда.
Они посмотрели туда.
— Не могу точно указать почему, — продолжал Двацветок, — но мне кажется, что нам стоит убраться отсюда и побыстрее.
— О да, — саркастически откликнулся Коэн. — Шейчаш попрошим ражвяжать наш и тут же очутимшя на швободе…
Коэн провел в обществе Двацветка не так много времени, иначе он не удивился бы, когда маленький турист обрадованно кивнул. Громко, медленно и четко выговаривая слова, Двацветок обратился к своим пленителям:
— Извините? Вы не могли бы развязать нас и отпустить на свободу? Здесь довольно сыро и очень дует. Извините еще раз.
Бетан покосилась на Коэна.
— Что, он в самом деле должен был это сказать?
— Прижнаю, это нечто новенькое.
Как ни странно, от окружающей костер группы действительно отделились три человека и направились в сторону пленников. Впрочем, судя по их лицам, развязывать они никого не собирались. Скорее наоборот, двое из подошедших принадлежали к тем людям, которые, увидев связанную жертву, начинают поигрывать ножом, делать скользкие предложения, много и плотоядно ухмыляться.
Вытащив меч и приставив его к сердцу Двацветка, Херрена сразу дала понять, кто она такая.
— Кто из вас волшебник Ринсвинд? — поинтересовалась она.
— Кто из вас волшебник Ринсвинд? — поинтересовалась она. — У вас было четыре лошади. Он здесь?
— Э-э, не знаю, где он, — ответил Двацветок. — Он пошел собирать лук.
— Но вы его друзья, и это значит, что он пустится на ваши поиски, — заключила Херрена, мельком взглянув на Коэна с Бетан и внимательно посмотрев на Сундук.
Траймон особенно подчеркнул, что Сундук лучше не трогать. Любопытство, может, и убило кошку, но любопытства Херрены хватило бы на то, чтобы зверски уничтожить целый прайд львов.
Она разрезала сеть и ухватилась за крышку.
Двацветок поморщился, как от боли.
— Закрыто, — констатировала она через некоторое время. — Где ключ, коротышка?
— Нет… нет ключа, — промямлил Двацветок.
— Но здесь есть замочная скважина, — указала она.
— Ну да, но если он хочет оставаться закрытым, он остается закрытым, — смущенно объяснил турист.
Херрена заметила, что Ганчия с издевкой ухмыляется.
— Я желаю, чтобы его открыли, — зарычала она. — Ганчия, займись.
Она зашагала обратно к костру.
Ганчия вытащил длинный тонкий нож и нагнулся к самому лицу Двацветка.
— Она пожелала увидеть сундук открытым, — он посмотрел на второго бандита и ухмыльнулся. — Она хочет, чтобы его открыли, Вимс.
— Ага.
Ганчия медленно повертел ножом перед носом Двацветка.
— Послушай, — терпеливо сказал турист. — По-моему, ты не понял. Никто не может открыть Сундук, если он пребывает в замкнутом настроении.
— Ах да, я забыл, — задумчиво протянул Ганчия. — Это же магический ящик! У него еще ножки должны быть. Эй, Вимс, есть с твоей стороны какие-нибудь ноги? Нет?
Он поднес нож к Двацветкову горлу.
— Это меня по-настоящему огорчает, — сообщил он. — И Вимса тоже. Вимс не очень-то разговорчив, зато у него отлично получается резать людей на кусочки. Так что открой… этот… ящик!
Он повернулся и пнул Сундук в бок, оставив на дереве скверного вида вмятину.
Что-то тихо и коротко щелкнуло.
Ганчия ухмыльнулся. Крышка медленно, тяжеловесно приподнялась. Далекий свет костра, сверкнув, отразился от золота — от огромной кучи золота в виде блюд, цепей и монет, тяжелого и мерцающего в прыгающих тенях.