Он резко выпрямился на стуле, осведомившись:
— Проклятье, что это еще за место? — и схватился за голову, чтобы не дать ей разлететься на куски.
— Лавка, — траурным тоном отозвался Двацветок.
— Надеюсь, здесь продаются ножи, потому что, сдается мне, я с удовольствием отрезал бы себе голову, — пробормотал Ринсвинд.
Нечто в выражении лиц Двацветка и Бетан отрезвило его.
— Это была шутка, — уточнил он. — Более или менее. А что мы делаем в этой лавке?
— Не можем отсюда выйти, — пояснила Бетан.
— Дверь исчезла, — услужливо добавил Двацветок.
Ринсвинд поднялся на ноги и пошатнулся.
— О-о, — сказал он. — Одна из тех самых лавок?
— Ну ладно, — вспылил продавец. — Да, она волшебная, да, передвигается в пространстве, нет, я не скажу, каким образом…
— А можно мне воды, пожалуйста? — перебил его Ринсвинд.
Продавец, казалось, был оскорблен.
— Сначала денег нет, потом стакан воды просят, — возмутился он. — Это переходит всякие…
Бетан фыркнула и шагнула к нему. Он попытался отступить, но было поздно.
Она подняла его за лямки передника и свирепо уставилась прямо в глаза. Несмотря на порванное платье, несмотря на растрепавшиеся волосы, на секунду она стала олицетворением каждой женщины, которая когда-либо заставала мужчину мухлюющим с весами жизни.
— Время — это деньги, — прошипела она. — Я даю тебе тридцать секунд, чтобы ты принес ему стакан воды. По-моему, выгодная сделка, ты как считаешь?
— Послушай, — шепнул Двацветок, — она, когда разозлится, настоящая фурия, правда?
— Да, — без энтузиазма согласился Ринсвинд.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал заметно сникший продавец.
— А затем ты выпустишь нас отсюда, — добавила Бетан.
— По мне, так всегда пожалуйста, все равно я сегодня не торгую. Просто остановился на несколько секунд, чтобы оглядеться, и тут вламываетесь вы!
Он, ворча, скрылся за занавеской из бус и вернулся с чашкой воды.
— Специально для вас я ее вымыл, — сообщил он, стараясь не встречаться с Бетан взглядом.
Ринсвинд посмотрел на налитую в чашку жидкость. Возможно, до того как оказаться там, она была чистой. Однако сейчас, выпив ее, он устроил бы геноцид тысячам и тысячам невинных микробов.
Волшебник осторожно поставил чашку на прилавок.
— А теперь я собираюсь как следует вымыться! — объявила Бетан и торжественным шагом удалилась за занавеску.
Продавец неопределенно махнул рукой и умоляюще взглянул на Ринсвинда и Двацветка.
— Она неплохая, — заверил его турист. — Бетан собирается выйти замуж за одного нашего друга.
— А он об этом знает?
— Что, дела в звездной торговле не так уж и хороши? — спросил Ринсвинд со всем сочувствием, на которое только был способен.
Продавец неопределенно махнул рукой и умоляюще взглянул на Ринсвинда и Двацветка.
— Она неплохая, — заверил его турист. — Бетан собирается выйти замуж за одного нашего друга.
— А он об этом знает?
— Что, дела в звездной торговле не так уж и хороши? — спросил Ринсвинд со всем сочувствием, на которое только был способен.
Маленький продавец содрогнулся.
— Вы не поверите. Я хочу сказать, обычно от жизни многого не ждешь — здесь продал одно, там — другое, на пропитание хватает. Но люди, с которыми сталкиваешься в наши дни, — те, у кого на лицах намалеваны эти штуки-звезды… Я едва успеваю открыть лавку, как они уже грозятся сжечь ее. Слишком волшебная, говорят. А я им и отвечаю: «Конечно, волшебная, какая же еще?»
— Значит, их тут полно? — заинтересовался Ринсвинд.
— Они наводнили весь Диск, приятель. Не спрашивай меня почему.
— Они верят, что в Диск вот-вот врежется звезда, — пояснил Ринсвинд.
— А она врежется?
— Многие думают, что да.
— Какая жалость. Мой бизнес шел здесь неплохо. Слишком волшебная, говорят! Что плохого в волшебстве, хотелось бы мне знать?
— И что ты собираешься делать? — полюбопытствовал Двацветок.
— О, отправлюсь в какую-нибудь другую вселенную, их здесь навалом, — беспечно откликнулся продавец. — Тем не менее спасибо, что предупредили о звезде. Подбросить вас куда-нибудь?
Заклинание пнуло Ринсвиндов мозг.
— Э-э, нет, — ответил волшебник. — Думаю, нам лучше остаться. Ну, знаешь, посмотреть, чем все закончится.
— Так тебя, значит, не пугает звезда?
— Звезда — жизнь, а не смерть, — изрек Ринсвинд.
— Это как?
— Что как?
— Ну вот, опять! — объявил Двацветок, обвиняюще тыча в него пальцем. — Ты начинаешь говорить, а потом сам не знаешь, что сказал.
— Я только сказал, что нам лучше остаться, — начал оправдываться Ринсвинд.
— Ты сказал, что звезда — это жизнь, а не смерть, — настаивал Двацветок. — И твой голос стал надтреснутым и далеким. Правда?
Он обернулся за подтверждением к продавцу.
— Совершенно верно, — отозвался тот. — Мне еще показалось, что у него глаза немного косят.
— Значит, это Заклинание, — констатировал Ринсвинд. — Оно пытается захватить надо мной контроль. Оно знает, что должно случиться, и хочет вернуться в Анк-Морпорк. Я тоже хочу в Анк-Морпорк, — вызывающе добавил он. — Можешь доставить нас туда?
— Это такой большой город на реке Анк? Расползшийся во все стороны и пропахший выгребными ямами?
— У него долгая и славная история, — парировал Ринсвинд каменным от уязвленной гражданской гордости голосом.