— …Да и как ты потащишь его с собой? В Сундук ты его не запихнешь!
Ринсвинд кивнул на Сундук, который лежал у огня и совершенно непостижимым образом ухитрялся быть похожим на удовлетворенного, но готового к прыжку тигра. Волшебник быстро перевел взгляд обратно на туриста. Лицо его вытянулось.
— Ведь не запихнешь? — с сомнением уточнил он.
Он так и не смог освоиться с фактом, что внутреннее пространство Сундука в отличие от внешней оболочки находится совсем в ином мире. Это был всего лишь побочный продукт сундуковой необычности, но Ринсвинду бывало не по себе, когда он видел, как Двацветок до отказа набивает Сундук грязными рубахами и старыми носками, а потом открывает крышку, и под ней оказывается стопка восхитительно свежего белья, от которого слабо пахнет лавандой. А еще Двацветок покупал уйму самобытных местных поделок — или, как выражался Ринсвинд, хлама, — и даже семифутовый церемониальный шест для щекотки свиней помещался в Сундуке совершенно свободно, нигде не выпирая.
— Не знаю, — сказал Двацветок. — Ты волшебник, тебе лучше знать.
— Ну, в общем, багажная магия — это высокоспециализированное искусство, — пояснил Ринсвинд. — Да и лепреконы вряд ли согласятся продать домик, ведь это… это… — он порылся в словах, которым его научил сумасшедший турист, — это достопримечательность.
— А что это значит? — заинтересованно спросил Свирс.
— Это значит, что такие, как он, будут толпами валить сюда, чтобы посмотреть на этот домик, — ответил Ринсвинд.
— Почему?
— Потому что… — Ринсвинд снова задумался в поисках подходящих слов. — Он оригинальный. Гм, старосветский. Фольклористичный. Э-э, восхитительный пример исчезнувшей разновидности народного творчества, впитавшей в себя традиции давно прошедших времен.
— Да ну? — удивился Свирс, обалдело оглядывая домик.
— Ага.
— Все это?
— Боюсь, что да.
— Я помогу вам собрать вещи.
Ночь медленно тянется под покровом нависающих облаков, которые закрывают большую часть Диска… Однако оно и к лучшему, что небо все закрыто, ибо, когда покров рассеется и астрологи как следует рассмотрят небесную высь, они будут очень, очень рассержены.
А в различных частях леса отряды волшебников плутают, ходят кругами, прячутся друг от друга и нервничают, потому что каждый раз, когда они натыкаются на дерево, оно перед ними извиняется. Но каким бы неуверенным ни было их продвижение, кое-кто из них подошел к пряничному домику совсем близко…
Впрочем, сейчас самое время вернуться к расползшимся во все стороны постройкам Незримого Университета и, в частности, к покоям Грейхальда Спольда, на данный момент старейшего волшебника на Диске. Причем Грейхальд преисполнен решимости оставаться таковым еще очень долго…
Однако только что ему довелось испытать крайнее удивление и огорчение.
В течение последних нескольких часов он был очень занят. Да, он был глух и не слишком сообразителен, но престарелые волшебники обладают хорошо развитыми инстинктами выживания и знают, что когда высокая фигура в черном плаще и с последней новинкой из области сельскохозяйственных инструментов начинает бросать на вас задумчивые взгляды, тут нужно действовать быстро. Слуги были отпущены. Двери запечатаны пастой, изготовленной из растертых в порошок мошек, а на окнах вычерчены защитные октограммы. На пол редкими и пахучими маслами нанесены сложные узоры, очертания которых режут глаз и позволяют предположить, что художник был пьян или прибыл из какого-то другого измерения, а возможно, и то и другое сразу. В самом центре комнаты красуется восьмикратная октограмма Удержания, окруженная красными и зелеными свечками. А посреди нее стоит ящик, сделанный из древесины сосны кучерявой, которая доживает до глубокой старости. Ящик этот выстлан алым шелком и снабжен дополнительными защитными амулетами. Грейхальд Спольд знает, что Смерть его ищет, и поэтому потратил много лет на создание неприступного убежища.
Он как раз установил замысловатый часовой механизм замка на нужное время и, закрыв крышку, откинулся на подушку в приятном сознании того, что здесь ему обеспечена абсолютно надежная защита от самого неумолимого из всех врагов. Но он совсем забыл, насколько важную роль могут играть в предприятиях подобного рода вентиляционные отверстия…
И рядом с ним, у самого его уха, чей-то голос только что произнес:
— ТЕМНОВАТО ЗДЕСЬ, А?
Пошел снег. Леденцовые окна пряничного домика ярко и весело сияли, разгоняя ночную тьму.
С одной стороны полянки зарделись три крошечные точки алого света, и послышался сдавленный грудной кашель.
— Заткнитесь! — зашипел волшебник третьего уровня. — Нас услышат!
— Кто услышит? От парней из Братства Очковтирателей мы ускользнули на болотах, а эти придурки из Почтенного Совета Провидцев все равно пошли не в ту сторону.
— Ага, — сказал самый младший волшебник, — но кто с нами постоянно разговаривает? Я слышал, что это магический лес, здесь полно гоблинов, волков и…
— Деревьев, — закончил чей-то голос из темноты высоко наверху. В нем присутствовало нечто такое, что позволяло описать его только как «древесный».
— Ага, — подтвердил младший волшебник. Он затянулся окурком и вздрогнул.