На улице Светлого Бора Сефлунса остановил патруль. Двое солдат обменялись недоуменными взглядами, потом дружно встали и подошли к богу с двух сторон. Один взял его за локоть.
— Кто такой?
Сефлунс смерил его надменным взором.
— Отыди, смертный, ибо твое место у ног божества, но отнюдь…
— Смотри ты, интеллигент!.. — разъярился солдат. — Сейчас тебе будет и «отнюдь», и «вельми», и «понеже»…
— Поелику божественная суть непостигаема смертным разумом… — снова завел упорный бог, намекая на то, чтобы его пропустили.
Второй солдат сказал своему товарищу:
— Оставь ты его, Ханнес. Он же ненормальный. Ты что, не видишь?
— Ненормальный? — рявкнул Ханнес. — А алебарда зачем?
— Алебарду он сейчас отдаст, верно? Ведь ты отдашь алебарду этому доброму и отважному парню?
— Отважному! — фыркнул Сефлунс. — Уберите руки! Не смейте прикасаться ко мне, отродья гуннов! О отвага, где ты? Увы! Погребена, погребена под развалинами Вечного Рима!
Он грозно нацелил в солдат свою алебарду. Этого Ханнес уже вынести не мог. В тот же миг умелые руки Завоевателей вышибли оружие из пальцев старого бога. Сам Сефлунс, неизвестно как, оказался лежащим на снегу вниз лицом. Потом его вздернули на ноги и принялись бить. Даже если бы он выдал им и пароль, и явки, ему бы это уже не помогло. Завоеватели не желали выслушивать никаких признаний, никаких объяснений. Они просто собирались превратить наглеца в котлету.
Сначала Сефлунс изрыгал проклятия, от которых стыдливо покраснел бы и гераклейский гладиатор, но эти невежды ни слова не понимали по-латыни. Потом он стал им угрожать. Когда, позабыв гордость, Сефлунс перешел к мольбам и стонам, с небес свалился пылающий гневом Фуфлунс. Одним ударом могучего кулака он отшвырнул первого солдата и лишил его сознания. Пока тот трепыхался на снегу, Фуфлунс метнул свой каменный нож во второго. Потом поплевал на ладони и ухмыльнулся с довольным видом. Сефлунс уныло посмотрел на него заплывшим глазом.
— Старый болван! — радостно сказал Фуфлунс. — Здорово тебя отделали!
— Проклятый дурак, — сипло отозвался Сефлунс. — Кто тебя просил вмешиваться? Я бы справился с этими жалкими сервами и без твоей помощи.
Фуфлунс поднял со снега алебарду и сказал:
— Угу.
Его собрата-бога такой ответ почему-то возмутил. Он разразился упреками и, вконец расстроившись, отобрал у Фуфлунса алебарду, заметив при этом, что он все равно не умеет с ней обращаться.
— Я разнесу тут все к черту, — мрачно заявил Фуфлунс. — Бьярни идиот.
Он разразился упреками и, вконец расстроившись, отобрал у Фуфлунса алебарду, заметив при этом, что он все равно не умеет с ней обращаться.
— Я разнесу тут все к черту, — мрачно заявил Фуфлунс. — Бьярни идиот. Это же надо так загадить город. Даже этот галл… как его… который в Риме все разворотил…
— Бренн, — сказал Сефлунс.
— Даже Бренн себе такого не позволял. — Фуфлунс выдернул из тела убитого им Завоевателя свой нож и пнул труп ногой. — Черт знает что, — пробормотал он. — Повсюду что-нибудь валяется… Где Синяка? В тюрьме, небось?
— Где же еще может быть мальчик из порядочной семьи? — пожал плечами Сефлунс.
На это у Фуфлунса возражений не нашлось, и боги двинулись в путь по городу, на время позабыв свои распри. Пройдя значительное расстояние, Фуфлунс спросил:
— Кстати, ты хоть знаешь, где тут у них тюрьма?
Сефлунс смерил его высокомерным взглядом, но от ответа воздержался. Минут через пять он сказал:
— А давай вон у того парня спросим.
Он указал на Завоевателя, лениво сидевшего на телеге. Свесив ноги в дырявых сапогах, он болтал ими, и физиономия у него была сонная. Сефлунс помедлил, разглядывая его, и Фуфлунс подтолкнул его в спину.
— Чего ты? Давай, спрашивай.
Сефлунс нерешительно оглянулся.
— Может, ты спросишь?
— Нет уж, давай ты.
— А что я? — совсем уже шепотом откликнулся Сефлунс. — Я на ихнем языке говорю с галльским акцентом.
— Вы чего, мужики? — внезапно ожил Завоеватель (это был Хилле). — Дорогу потеряли? Котел с похлебкой ищете?
— Какие мы тебе «мужики»! — возмутился Фуфлунс. — Боги мы, ты, ничтожество!
Хилле зевнул.
— А мне плевать, — сказал он. — Боги так боги. А я — Хилле Батюшка-Барин с драккара «Медведь».
— Скажи нам, С-Драккара-«Медведь», — стараясь быть вежливым, произнес Сефлунс, — где тут тюрьма?
Фуфлунс предупреждающе зашипел. «Идиот, — процедил он сквозь зубы по-этрусски, чтобы болван-Завоеватель не понял. — Кто же так прямо в лоб спрашивает? Надо же хоть немного хитрости проявлять, когда выведываешь у врага его тайны…»
Но Хилле был прост и до сложностей военной разведки не поднимался.
— А, — сказал он и снова зевнул. — Это в подвале Ратуши. — Он ткнул рукой в сторону высокого здания из красного кирпича. — Вон, где часы. Быстро найдете.
Он почесался и завалился на телегу.
Сефлунс победоносно посмотрел на своего собрата, и оба старых бога направились в сторону Ратуши. Они обошли ее и подобрались к ней с тылов.
— Ну вот, — сказал Фуфлунс, разглядывая кирпичную кладку и на всякий случай поковыряв ее твердым ногтем. — Если его здесь нет, значит, погиб наш Синяка. Пал за правое дело… смертью храбрых…
— О, не говори так, — ужаснулся Сефлунс. — Разенна нас со свету сживет, если мы его не спасем.