Отсмеявшись, купец надел перчатки и аккуратно взял за шкирку мой подарок. Его движения были очень осторожны, можно даже сказать, наполнены нежностью.
— Лика, ты не смотри, что его шкурка такая пушистая и красивая, на самом деле она таит в себе кучу опасностей и неожиданностей.
— Лика, ты не смотри, что его шкурка такая пушистая и красивая, на самом деле она таит в себе кучу опасностей и неожиданностей. Пробить ее не сможет ни один самый острый нож, и какая-нибудь жилетка или куртка с вставками из этой шкурки (целиком вещи из нее не делают, так как слишком уж дорого получается) ценятся даже выше, чем на вес золота. Если тебе интересно, почему я в перчатках, то поясню, что при контакте с этой шкуркой можно очень нехорошо и болезненно уколоться, а в некоторых случаях из шерстинок этой твари начинает выделяться сильнодействующий яд. Причем на вид определить, ядовито животное в данный момент или нет, не представляется возможным. И еще, если шерсть грымзлика только в определенное время выделяет яд, то его очаровательный хвостик, — Махлюнд показал на острый кончик хвоста, — и жало выделяют яд в любое время, как только это понадобится. Я уж не говорю про эти замечательные зубки, которые могут перекусить все на свете, включая даже даремскую сталь! И весь этот смертоносный набор снабжен просто бесовской хитростью, неимоверной быстротой реакции и просто невиданной изворотливостью. До сих пор известен только один случай, когда удалось убить это животное, да и то там была какая-то запутанная история, в которую и верится-то с трудом. Все остальные грымзлики доставались особенно удачливым охотникам только после их естественной смерти. Твой же подарок, судя по его состоянию, еще совсем недавно был жив и здоров и в ближайшее время помирать своей смертью явно не собирался. — В ответ на мой недоверчивый взгляд купец пояснил: — Да это же все видно по состоянию его шкурки. Она же так и переливается от молодости и здоровья. К тому же водятся эти очаровательные зверьки в основном в Дикой Плеши, куда нормальные охотники стараются лишний раз не забредать.
— Ничего себе охотничий трофей! — Я даже присвистнула от такой информации. — И все же я прошу вас принять этот подарок. Мне этот зверек без надобности, а вы, я в этом просто уверена, сможете лучше многих им распорядиться.
Подумав, Махлюнд мне предложил:
— Хорошо, давай поступим так: я возьму грымзлика, но не в подарок, как ты предлагаешь, а лишь потому, что ты действительно не сможешь выгодно его пристроить и тебя смогут обмануть.
Перебив его, я внесла свои поправки:
— Я все-таки настаиваю, чтоб вы рассматривали это животное не как мою личную собственность, а как наше общее имущество, на которое вы имеете такие же права, как и я. Поэтому распоряжайтесь им по своему усмотрению, как вы посчитаете нужным.
— Хм, ладно, деточка. Давай не будем спорить, а пройдем-ка лучше в дом. — Завернув грымзлика в тряпку, купец поднял сверток и понес на вытянутых руках.
Михась воспользовался моментом и, догнав меня, с восхищением дохнул в ухо:
— Ну ты даешь, Лика! Это же надо, самого грымзлика принесла! А все прибеднялась, типа обычная девушка из провинции… Да тебе сами боги благоволят!
— Да ну тебя, балабол! — отмахнулась я.
Собственно говоря, чего меня-то хвалить? Это же не я, а Прошка откуда-то этого грымзлика выкопал, вот пусть ему и ставят памятник прижизненно, как самому удачливому добытчику местных диковинок. Надо же, как подставил меня, паршивец! Я то думала, что он мне просто пару упитанных птичек притащит, ну в крайнем случае, какого-нибудь пушного зверька, а он такого монстра знаменитого приволок и в очередной раз сделал меня центром всеобщего внимания. Хорошо еще, что я догадалась завернуть этого грымзлика в тряпку, а то стала бы героиней дня Вассариара.
— Присаживайся, Ликочка. Сейчас чайку на травах попьем да со свежим медком.
Сейчас чайку на травах попьем да со свежим медком. — Купец выставил на стол огромное блюдо свежайшего меда в сотах, а к нему большую краюху белого, еще теплого хлеба.
Я вспомнила, что, выезжая из Академии, даже перекусить не успела, и руки сами потянулись за лакомством.
— Так что у вас здесь произошло, что вы надумали закрываться? Вроде бы мирно жили, никого не опасались, а тут на тебе… — Отрезав ломоть хлеба, я положила себе на тарелку кусок янтарного меда в сотах, стараясь аккуратно выковырнуть оттуда застрявшую пчелку.
— Не знаю, с чего и разговор начать. Странное что-то у нас происходит, а что конкретно, пока никто не поймет. Может, помнишь еще господина Переса — портного нашего? — Дождавшись от меня утвердительного кивка, купец продолжил: — Здорово ты тогда ему помогла, дочка. Очень уж он тебя хвалил, велел привет передавать, как увижу, и просил, чтоб ты в гости к нему наведалась. Но не о нем речь. Может, ты и не знаешь, но на той же улице жил еще один портной, мастер не из последних, хоть и с гнильцой человек, я тебе скажу. Господин Клюка его звали. Так вот, совсем недавно произошло что-то странное в его доме. Как-то поутру, не дождавшись своего господина, служанка зашла к нему в комнату и увидела на полу только кучку черного пепла, словно что-то или кто-то выжег его дотла. Да так аккуратно, что даже одежда не пострадала. А когда стали перебирать все события, соседи припомнили, что видели накануне вечером, как к нему заходил один странный господин. Сам весь в черном, в шляпе, надвинутой на глаза, приехал в закрытом экипаже и очень быстро отбыл. Самое интересное, что служанка его не видела и ничего сказать об этом посетителе не может.