Мы еще долго рисовали на бумаге разные фасоны женской и мужской одежды (правда, рисовала все больше я, по ходу припоминая различные нюансы отдельных фасонов из мира моды), пока заглянувшее в окно солнышко не сообщило нам, что пора уже закругляться.
— Лика, вы просто настоящий клад для портного! Вы мне столько дали новых идей, что у меня уже руки чешутся попробовать что-нибудь воплотить. Скажите, а куда я смогу прислать ваш гонорар? — Совершенно оправившийся от испытанного потрясения, портной уже весело улыбался.
Скажите, а куда я смогу прислать ваш гонорар? — Совершенно оправившийся от испытанного потрясения, портной уже весело улыбался.
— Я остановилась в общежитии Академии. Моя комната на первом этаже, думаю, что Распорядитель подскажет, как меня можно найти. — Отойдя за ширму, я привела свою одежду в порядок, слегка пригладила волосы руками и вышла к господину Пересу, уже полностью готовая. — Думаю, что мы с вами очень плодотворно провели эту ночь, и я не хотела бы задерживать вас дольше необходимого, да и мне, честно говоря, уже пора отправляться в Академию, у нас сегодня официальное мероприятие по открытию учебного года.
— Так вы студентка? Немного неожиданно для меня, признаю. Я уж, честно говоря, решил предложить вам постоянную работу у меня, но раз такое дело… Подождите меня минутку. — Развернувшись, господин Перес быстро куда-то убежал, на ходу выкрикивая своего слугу. Минут через пять он вернулся с небольшим кошелем в руках, больше напоминающим дамскую театральную сумочку. — Возьмите, Лика, это вам за вашу помощь. И не вздумайте отказываться. Здесь совсем небольшая сумма, а этот кошель я сшил сам. Я заметил, что у вас нет такой нужной вещи, и решил исправить это недоразумение. Берите, берите и ни о чем не думайте. — Буквально всучив мне кошель, оказавшийся довольно-таки увесистым, Перес легонько придержал меня под руку, галантно открывая дверь. — Надеюсь, вы еще навестите старика и мы с вами немножко порисуем? Должен сказать, что у вас очень точные линии и достаточно четко сохраненные пропорции. Вы нигде не учились рисовать?
— Нет, господин Перес. Просто я с детства любила рисовать, вот и рисовала везде, где только могла, то, что вижу. И я обязательно вас еще навещу, вы даже не представляете, как много идей бродит у меня в голове. Может быть, вы их доработаете и осуществите, как знать?
— Может быть, все может быть… Вы очень необычная девушка, Лика. — Немного помолчав, он неуверенно продолжил: — Я, конечно, понимаю, что обещал никому ничего не говорить… вы не волнуйтесь, как я обещал, так и сделаю. Но, может быть, старику вы скажете, откуда у вас такие вещи и столько новых идей? Ведь вы же рисовали все это как будто по памяти, словно все это вы уже где-то видели. Я же просто умру от любопытства, если вы не сжалитесь и не откроете мне эту тайну!
— Ну что ж, пожалуй, я откроюсь вам. Почему-то мне кажется, что вы не станете использовать эти сведения во вред мне. — Я посмотрела на него в упор. — Дело в том, что Тарагон не является моим родным миром. Я пришла сюда из другого места, где живут совсем другие люди, у нас свои законы, своя одежда, своя еда. Как и почему я сюда попала… лучше не спрашивайте, все равно не смогу вам ответить, потому как и сама точно не знаю.
— Не переживайте, Лика, от меня никто ничего не узнает. И, честно говоря, что-то в этом роде я и подозревал. Приходите ко мне обязательно, двери моего дома всегда будут открыты для вас.
Тепло распрощавшись с забавным портным, я отправилась в Академию, удовлетворенно ощущая приятную тяжесть в кошеле.
Глава 10
Несмотря на раннее утро, вокруг вовсю уже кипела работа. Мимо меня прошла зеленщица с полной корзиной свежих пучков разных травок, спешащая, видимо, на рынок. Из соседней лавки вынырнул мальчишка, разносчик пекаря. Не удержавшись, я поманила его рукой и, выудив из своего кошеля пару серебрушек, отоварилась целым кульком горячих, только что из печи, ароматных пирожков с мясом, один из которых я пожертвовала Прошке, предварительно разломив его пополам и немного охладив. Рядом прогрохотала телега, груженная глиняными крынками молока с утренней дойки, и мы с Прошой прижались к стене дома, пропуская ее, а затем пристроились за ней в хвост.
Так мы и продвигались не спеша, пока нам было по пути. Когда же телега остановилась около одного из богатых двухэтажных особняков, сложенного из белого камня, и возничий позвонил в колокольчик, привязанный к калитке, я не стала дожидаться его и просто свернула в ближайший переулок. Придя в Академию, я заметила, что здесь нет такого оживления и многие студенты еще отсыпаются после дороги. Покормив Прошку, я поднялась к ребятам, оставив своего котика в нашей комнате обгладывать огромный мосол. На третьем этаже царила тишина, и даже из комнат друзей не было слышно ни звука, если не считать богатырского храпа гнома. Честно поделив пирожки и положив их долю на стол, я на цыпочках вышла из комнаты и отправилась к себе в надежде хоть немножко вздремнуть после бессонной ночи. Моим надеждам сбыться не удалось. На первом этаже я нос к носу столкнулась с давешним блондинчиком, который маялся от безделья и явно не знал, чем себя занять. Именно по этой причине, заметив меня, он так явно обрадовался. Заступив мне дорогу, он оскалился в улыбке и процедил сквозь зубы:
— Куда же ты запропастилась? Я здесь поспрашивал о тебе, но никто мне так и не смог сказать, кто же из наших барышень привез с собой новую служаночку. Или, может быть, ты устроилась здесь работать? — Протянув руку, он попытался погладить меня по щеке, но я вовремя отшатнулась. — Не сопротивляйся, лучше сразу смирись с тем, что ты будешь моей.