Четвертые Слова, заставили подчиниться воле Трогвара мириады Духов Земли. Тем временем над башней бушевал уже самый настоящий шторм. Легионы призрачных видений сталкивались и перемешивались, без порядка и очередности пригнанные сюда по слову нового Хозяина Замка Старого Дракона. Если немедленно не послать к ним Поводыря…
В окна плеснуло багровым. Последнее предупреждение — потоки магических энергий и без того свернуты в слишком гутой клубок, чтобы затягивать его еще больше.
— Последние Слова! — выкрикнул Гормли, его большой шишковатый череп уже лоснился от пота.
И Трогвар произнес их. Собственно, Словами они назывались лишь в силу давней традиции, когда все до единого заклинания колдунов были просто осмысленными выражениями или даже целыми фразами.
И Трогвар произнес их. Собственно, Словами они назывались лишь в силу давней традиции, когда все до единого заклинания колдунов были просто осмысленными выражениями или даже целыми фразами. Все давным?давно изменилось, Слово являло собой скорее уж очень сложный, многослойный образ, который никак не мог быть выражен на бумаге — он передавался только от учителя к ученику. Вот почему маги могли записать в свои книги лишь самые простые, описываемые обычными человеческими понятиями заклятия…
От последних Слов все вокруг и впрямь заходило ходуном. Бесформенные видения, хаос отражений угасших лучей и звуков всей мощью протекающей через Красный замок силы притягивался, прижимался к главной башне в тщетном ожидании Поводыря. Сам Трогвар, конечно, ничего не смог бы разобрать в том невообразимом и неописуемом сумбуре, что был приволочен ратью стихийных духов к ближним пределам его владений.
И тут трое Поводырей, три оживших символа, наконец встретились прямо посредине пентаграммы Гормли сдавленно простонал и упал на колени, Трогвара тоже пронзила мгновенная боль, от которой он едва не лишился сознания, злая и хищная боль, как будто неведомый призрак с размаху вонзил бесплотное копье в самую душу молодого колдуна…
— Держись! — грянул голос учителя.
А посреди заклинательного покоя вместо трех существ уже оставалось только одно, причудливо сочетавшее в себе змеиный хвост, крылья орла и тело левиафана. На Трогвара упал неподвижный взгляд выпуклых черных буркал, и создание медленно, вперевалку, потащилось к нему.
Трогвара била крупная дрожь, он чувствовал, что все чародейство пошло совсем не так, как он рассчитывал Вид этого страшилища, пусть и совсем небольшого, заставлял кровь леденеть в жилах. Что оно собирается с ним сделать?!
Орлиный клюв щелкнул возле самого запястья Трогвара, спустя мгновение острые змеиные зубы впились в кожу
Крылатого Оса затрясло от омерзения, ему казалось, что по его жилам уже заструился смертный яд, медленный и холодный… Мир поплыл перед его глазами, а жуткая тварь, создание Трех Стихий, медленно ползло все выше и выше по его руке, подбираясь к горлу ..
Все существо Трогвара, вся его человеческая память кричали об одном — отбрось этого вампира от себя, раздави, уничтожь его! И было очень трудно не поддаться искушению. Холодные омерзительные прикосновения твари вызывали неудержимые позывы к рвоте, Трогвар мало не терял сознания, лишь огромными усилиями воли удерживаясь на самом краю провала забвения.
А потом… потом стало совсем плохо, когда существо добралось наконец до жилы на шее Трогвара, неторопливо перекусило ее и стало жадно пить его кровь. Боль была такая, словно в тело вонзали раскаленные иглы; рассудок Трогвара угасал, еще немного — и он выпустил бы из?под своей власти все орды магических существ, созванных им к Красному замку. И тут он вдруг понял, что жуткий вампир все же стал его Поводырем: перед Крылатым Псом начали развертываться описанные раньше учителем сложные узоры, причудливые сочетания линий и красок, • возвещая наконец упорядочивание прошлого и Превращение разрозненных образов в нечто доступное его пониманию.
И Трогвар увидел.
Он увидел дворец в Дайре, озаряемый мрачным светом бушующих где?то неподалеку пожаров. Увидел толпы угрюмых воинов, окружавших со всех сторон здание; Владычицу верхом на белом коне, въезжавшую в широко открытые городские ворота, а потом небольшую кучку бедно одетых людей, которые торопливо, озираясь, выбрались из какого?то потайного люка в стене дворца и крадучись направились к коновязи. Видение росло, он словно приближался к месту события, вскоре он уже мог различить лица беглецов. Они отвязали нескольких ослов, на одного из них мужчина навьючил поклажу, на другом устроил двух маленьких детей, на третьего села женщина с залитым слезами лицом, державшая в руках грудного младенца. Трогвар бросил взгляд на ребенка — и его продрал холод внезапного леденящего страха.
Трогвар бросил взгляд на ребенка — и его продрал холод внезапного леденящего страха.
Среди беглецов он увидел и еще двоих — молодую девушку лет шестнадцати на вид, чье лицо отчего?то показалось ему знакомым, и мальчишку?подростка.
Беглецы, как быстро понял Трогвар, спасались от рыскавших повсюду воинов Владычицы. Им удалось незамеченными выскользнуть из города по подземному ходу, и они двинулись прочь от столицы, ни разу не оглянувшись.