Вейтарн вышел из сарая. Во имя могучего Ямбрена, где же эта ленивая ночная стража? Куда они провалились?
Двор, однако, был пуст и темен, улица тоже, нигде никаких следов стражников, даже голосов не слышно. Постояв в недоумении некоторое время, барон вернулся в дом. Ребенка он неумело придерживал левой рукой, сжимая боевой топор в правой.
Чтобы войти внутрь, пришлось разбудить дворецкого — вся челядь уже давно спала, кроме поваров, готовивших что?то на кухне. Не встретив ни одной живой души, Вейтарн поднялся наверх. Проходя мимо покоев баронессы, он заметил пробивавшуюся из?под двери слабую полоску света. Его жена не спала, жгла лучину. Поколебавшись некоторое время, барон пересилил себя и постучал.
Ответа не последовало. Он постучал снова, уже громче.
— Оливия! Оливия, открой, мне надо кое?что тебе показать! — быстро произнес он сердитым шепотом. Не хватало только сейчас начать объясняться с женой!
— Я слушаю тебя, барон Вейтарн, — холодно ответили из?за двери.
— Оливия, я… — Он растерялся. — Оливия, тут в сарае… ребенок!
— Что? — Дверь открылась. — Где ты его взял? Разве так его держат? Дай немедленно сюда! Как это случилось?
Барон коротко рассказал.
— О милосердная Ялини, вразуми нас, — вздохнула Оливия.
— Смотри молчи об этом, — сумрачно проговорил Вейтарн.
— Где ты его взял? Разве так его держат? Дай немедленно сюда! Как это случилось?
Барон коротко рассказал.
— О милосердная Ялини, вразуми нас, — вздохнула Оливия.
— Смотри молчи об этом, — сумрачно проговорил Вейтарн. — Дворецкому я заткну глотку. Я не хочу, чтобы узнали… ну, эти две… — Он осекся, отворачиваясь, чтобы жена не заметила краски стыда на его щеках.
— От меня они никогда ничего не узнают, — отозвалась баронесса, ловко распеленывая малыша.
Барон в некоторой растерянности топтался у дверей — он чувствовал, что этот ребенок может помочь ему помириться с Оливией и…
— Всесильный Творец, — вдруг охнула Оливия и почти упала на лавку. — Посмотри сюда, Вейтарн, посмотри, ради всего святого!
Барон, осторожно ступая, подошел к столу и нагнулся над ребенком. Он наклонялся все ниже и ниже, а потом, внезапно обмякнув, сел на пол и обхватил голову руками. Из горла у него вырвалось глухое рыдание.
— Именно так, — сухим и беспощадным голосом произнесла Оливия. — Это принц Трогвар. Наследственный знак на теле — он вот?вот исчезнет, виден, наверное последние дни… Ну, и что ты теперь станешь делать, доблестный барон, столь верно служивший законному правителю Халлана? — Она дрожала от ярости.
— Если ты не знаешь сам, я скажу тебе, — продолжала она, видя, что Вейтарн не отвечает. — Мы должны вырастить его. Воспитать как принца. И если ты еще не забыл, что барон Вейтарн слыл честнейшим и благороднейшим из всех сэйравов королевства, ты послушаешься меня.
— Но здесь… но у нас же… — простонал барон, по?прежнему держась за голову обеими руками.
— Эти демоны в женском обличье, которых так ценят твои дружки по заговору? — презрительно усмехнулась Оливия. — Не беспокойся. Я все устрою. Мне нужно только золото.
— Сколько угодно! — возопил барон, радуясь забрезжившей возможности помириться с супругой и хоть как?то смягчить укоры совести.
Не прошло и минуты, как он вернулся с двумя увесистыми кожаными кошелями. Оливия тем временем уже набросила на плечи темно?серый плотный плащ и разбудила слугу. Баронесса поспешно перепеленала ребенка, спрятала принесенные бароном кошельки в складках просторного плаща и шагнула к двери.
— Не следи за мной, — сурово молвила она, видя движение барона. — Со мной ничего не случится. От нежелательных встреч меня защитит Гар.
Услыхав свое имя, дремавший вполглаза Гар пошевелился в своем углу, где и сидел все это время. Выпрямившись, великан уперся головой в притолоку.
— Госпожа? — рыкнул он вопросительно.
— Собирайся, проводишь меня, — распорядилась баронесса.
Радостно осклабившись, Гар принялся навьючивать на себя свое многочисленное вооружение. Он происходил из рода горных великанов, дикого, мрачного и озлобленного племени. Вейтарн подобрал его совсем маленьким и подарил жене, а та сумела вырастить из дикого, точно волчонка, малыша отличного бойца и преданного, как пес, слугу. Умом Гар не отличался, зато в рукопашной с ним мало кто мог сравниться.
— Оставайся тут и сделай так, чтобы эти две дьяволицы ничего не унюхали! — приказала мужу Оливия и, сделав знак Гару, исчезла за дверьми. Великан последовал за ней, что?то одобрительно ворча, — он любил ночные прогулки.
Барон остался один. Возражать сейчас жене не имело смысла: в гневе она способна была на все, а он, Вейтарн, слишком любил ее, чтобы окончательно потерять из?за собственной глупости.
Бережно прижимая к себе Трогвара, Оливия быстро шла пустынными ночными улицами. Гар топал справа и чуть сзади, высоко держа факел. Супруга барона Вейтарн а хорошо знала дорогу, ее путь лежал в торговую часть города.
Они миновали Рыночную площадь, уже тщательно выскобленную до блеска десятками рабов?метельщиков; оставили позади известный всему городу лупанар, не встретив, по счастью, ни одной из его обитательниц; прошли мимо магистрата; завернули в переулок Перевернутых < Горшков; быстро перебежали через широкую улицу Королевского Коня - единственную из всех Городских улиц, что освещалась всю ночь.
Они миновали Рыночную площадь, уже тщательно выскобленную до блеска десятками рабов?метельщиков; оставили позади известный всему городу лупанар, не встретив, по счастью, ни одной из его обитательниц; прошли мимо магистрата; завернули в переулок Перевернутых < Горшков; быстро перебежали через широкую улицу Королевского Коня - единственную из всех Городских улиц, что освещалась всю ночь. Этим путем на громадном черном жеребце в город ступил прадед свергнутого короля, освободив город от бесчинствующих варваров... Что?то дважды свистнуло в воздухе за спиной у баронессы.