Временами Арьяте казалось, что она видела всего лишь страшный сон, что она вот?вот проснется, откроет глаза — и окажется на пороге Красного замка, навстречу ей выйдет брат, повзрослевший, возмужавший, красивый… И они вдвоем засмеются над глупостью этих бездарных выскочек, что пытались отнять у них отцовский престол, — они еще вернут его себе, и она откажется от короны в пользу Трогвара. Он молод, силен и зол, а она, пожалуй, слишком устала…
Однако потом наваждение проходило, и тогда приходило понимание, что брат ее мертв, а вместе с ним умерла и последняя надежда на возрождение Халланской Династии. Что?то подсказывало Арьяте, что ей не суждено будет воссесть на бархатную тронную подушку; и с этим она бы еще могла смириться, но знать, что Трогвар мертв!..
Это было выше ее сил. Иногда отчаяние вырывалось наружу — то истошными криками, то падучей, то припадками странного безумия, когда принцессе наяву являлись все давно погибшие родственники. И все в один голос твердили: Трогвар жив! Трогвар жив! Иди куда шла! Он там!
Однако Арьята едва ли не лучше всех на свете знала, где именно сейчас ее брат, точнее, его бездыханное тело. В дубовой долбленой колоде, залитое медом, на плечах у могучих троллей — Арьята во что бы то ни стало хотела донести скорбный груз до владений Царицы Маб и похоронить брата по собственному обряду. Вспоминать о том, как его нагое тело зарывали в землю где?то на свалке двое пьяных мелких воришек, которым за это было обещано избавление от порки и свободный выезд из Халлана, было невыносимым.
Арьята пустилась в дорогу, покинув дом Царицы Маб в тот самый день, когда Трогвар начал свой путь к Красному замку, но поскольку она шла напрямик, а не петляла, то, сама не зная, она даже опередила своего брата, быстрее его миновав центральные провинции Халлана. На нее никто не обращал внимания: бредет себе какая?то женщина с карликом, гонит шестерых лесных обезьян на продажу — что ж тут удивительного?
Однако чем дальше, тем злее и придирчивее становились заставы. Ополчения сэйравов сменились наемниками из личной дружины Атора и гвардейцами Владычицы; путь резко удлинился, пришлось петлять по лесам, обходя кордоны.
В конце концов Арьята и ее спутники добрались до того самого моста через пограничную реку, которым собирался прорываться и Трогвар; Арьяту привело безошибочное предчувствие. Что?то подсказывало ей, что Красный замок еще пуст, и она решила дать краткий отдых и себе, и своему измученному отряду.
Однако отдыхать им пришлось недолго. На расположенную у моста заставу примчался взмыленный гонец на загнанном коне, и начальник караула тотчас же объявил тревогу.
С замирающим от ужаса сердцем окаменевшая Арьята только и могла, что бессильно наблюдать, как поперек моста второпях развернули рогатку; как из длинной и низкой казармы выскакивали лучники, на бегу натягивая кожаные боевые куртки и перевязи с колчанами; как суетился начальник, расставляя по местам бойцов, и как, наконец, появился Трогвар.
Он вынырнул внезапно из длинной неглубокой ложбины, протянувшейся от недальнего леса почти до самого моста, — уму непостижимо, как он ухитрился проползти по ней с конем и притом остаться незамеченным, — и не тратя ни секунды, бросил своего скакуна в галоп, устремившись прямо на перегороженный мост.
У Арьяты оборвалось сердце, когда она услыхала короткие слова команды, а вслед за этим — свист нескольких десятков стрел.
Конь Трогвара распластался в длинном и высоком прыжке, счастливо избегнув смертельного металла наконечников, однако вьючной лошади повезло меньше. Пронзенная добрым десятком длинных стрел, она упала на бок и забилась в агонии, выгибая высокую тонкую шею…
Трогвар гнал своего коня прямо на высокую рогатку, которая перегораживала мост. Лучники спешили вновь натянуть тетивы, со всех сторон бежали запоздавшие копейщики; но тут Трогвар вновь поднял коня, на сей раз попытавшись с ходу перемахнуть через рогатку, словно через препятствие на скачках.
Однако тут удача изменила ему. Словно в страшном сне Арьята видела, как жеребец Трогвара зацепился передними бабками и, нелепо сворачиваясь набок, упал — его наездник покатился по доскам мостового настила…
Не в силах больше смотреть на это, Арьята попыталась закрыть лицо руками — и не смогла, попыталась отвернуться — и тело вновь отказалось повиноваться ей. Оцепенев от ужаса, не в силах моргнуть, она смотрела и смотрела.
Она видела, как копейщики бросились на поднявшегося Трогвара со всех сторон, как сверкнули два коротких кривых меча, выхваченных ее братом, как воины Владычицы накатились и откатились, оставив на мосту несколько неподвижных тел…
Орали лучники, требуя, чтобы копейщики расступились и дали бы им спокойно доделать дело; однако, прежде чем это было выполнено, конь Трогвара сумел подняться — по счастью, он остался цел и невредим. Мечи Крылатого Пса, вновь коротко и убийственно свистнули, двое воинов посмелее, что попытались заступить ему дорогу, упали замертво, и тут брата Арьяты настигла пущенная кем?то стрела. Она вонзилась в левое плечо; Трогвар пошатнулся, однако сумел удержаться на ногах. Тяжело вцепившись обеими руками в седло и упряжь, он попытался сесть верхом. Ему это удалось, но стрелы летели густо, и тогда он вдруг швырнул что?то под ноги окружавшим его воинам. Вспышка… мост окутался густым непроглядным дымом… Лучники и арбалетчики спешили наугад разрядить свое оружие в эту тучу, однако внезапным порывом ветра ее отнесло в сторону, и из десятка глоток столпившихся на мосту воинов вырвался радостный рев — пронзенный добрым десятком стрел, уже на земле другого берега, лежал мертвый Трогвар.