Титов слова Хартманна слышал и чувствовал, как стучит кровь в висках. Короткий приказ — и трое партизан, три русских, украинских или белорусских парня погибнут под пулями! Что ему делать? Расстрелять Дитриха и Хартманна? Но зачем тогда он шел сюда? Рисковал жизнью своей и Глемм? Зачем договаривался с немцами? Но спокойно смотреть, как убивают советских людей, он тоже не мог…
Хартманн перехватил взгляд Титова, брошенный на полковника, и увидел смятение на лице Дитриха. Хмыкнув, он вызвал Барецки.
— Стефан. Мы сейчас подойдем. Жди.
— Слушаюсь, мой капитан!
Майор повернулся к полковнику.
— Нам все равно нагонять Стефана. Идем к нему. И вместе двинем на северо-восток. Блокируем противника у края болота.
— Хорошо, — тут же согласился Дитрих. — Свяжись с Кромбергом. Пусть подтягивается ближе. Если протерисканцы пойдут в его сторону, дадим знать.
Полковник подошел к Титову.
— Я понимаю ваши чувства, майор. Но это война! И на войне противника убивают. Чтобы он не убил вас.
Титов тяжело смотрел на немца, признавая его правоту, но не согласный с таким выводом.
— На месте решим, как быть. Поспешим, у нас не так много времени.
К группе Барецки они подошли через двадцать минут. За это время Глемм дважды отмечала смену направления движения разведки Протериса. Заремный, неотрывно следивший за теми, тут же сообщал обо всех изменениях. Пока протерисканцы не делали попыток рывком выйти из окружения. Но это не значит, что они не сделают этого в ближайшие минуты. И правда, времени в запасе очень мало.
Партизаны сидели под высокой березой. Руки связаны за спиной. На лица надвинуты их же пилотки. Вид поникший, обреченный. Они уже поняли, в лапы к кому попали, и ничего хорошего для себя не ждали. Жесткий короткий допрос и пуля в затылок. Это если сказать все, что нужно. А если выдержать, промолчать или если они еще нужны, то… подвал гестапо, палач, изуверские пытки и… счастлив тот, чье сердце не выдержит в самом начале.
Хартманн первым делом спросил, как прошел захват. Узнав, что тихо, довольно кивнул. И тут же приказал выдвинуть вперед разведку. А партизан привести к полковнику.
Лейтенант лично подвел пленников, замер за их спинами. Дитрих хмурил брови и недовольно мял рукой ремень. Ну не расстреливать же их на глазах русского майора! Тот и так стоит напряженный, готовый вскинуть ствол пистолет-пулемета и дать очередь.
— Допросили?
— Никак нет! — ответил Барецки. — Ждали вас.
— Наверняка посланы на дорогу, — подал голос Хартманн. — Все подсчитывают проходящие транспорты.
Майор насмешливо посмотрел на русского и сказал Барецки:
— Развяжи, дай по пинку и отпусти. Скажи, если не уйдут или попробуют следить — утопим в болоте.
Барецки перехватил взгляд майора на Титова, хмыкнул и кивнул Клюге. Тот развязал партизанам руки. А лейтенант, хорошо знавший русский, произнес:
— Уходите! Быстро и молча! Кто обернется — получит пулю в голову. И запомните — в следующий раз не пощадим.
Партизаны стояли как вкопанные, толком не осознав, что им только что подарили жизнь.
И запомните — в следующий раз не пощадим.
Партизаны стояли как вкопанные, толком не осознав, что им только что подарили жизнь. Стаскивать с голов пилотки не спешили.
— Идите! — рявкнул Барецки.
Но партизаны все стояли. Хартманн потерял терпение, подошел к ближнему, рывком развернул его, стянул с головы пилотку и дал такого пинка, что партизан пробежал несколько шагов, чтобы устоять на ногах, но потом все же грохнулся на траву.
Таким же образом майор отправил прочь второго и третьего. И каждый падал в траву, вздрагивал, кое-как поднимался, стоя на ослабших враз ногах, испуганно смотрел на немцев и только потом медленно отходил.
— Бежайт бистро! — намеренно коверкая слова, крикнул Хартманн и поднял пистолет вверх. — Ну?!
Вот тут партизан проняло. Спотыкаясь и роняя пилотки, они рванули прочь, петляя между деревьями. Один задел корень дерева и грохнулся со всего размаху. Тут же вскочил и побежал еще быстрее.
Солдаты сдержанно заулыбались. Хартманн скривил губы, спрятал пистолет. Встретил злой взгляд Титова и вдруг сказал:
— А как бы ты поступил на моем месте, майор? Отпустил наших солдат?
И Титов не нашелся что сказать. Немец прав: чтобы судить, надо побывать в его шкуре. Но признавать правоту врага вслух он не очень-то и хотел. Потому промолчал. Хартманну, видимо, и этого хватило. На его лице возникла скупая улыбка.
Напряжение разрядила Глемм. Получив сообщение от Заремного, она громко произнесла:
— Протерисканцы хотят обойти болото с запада. Идут по самому краю. Надо спешить.
Хартманн, не дожидаясь команды полковника, отдал приказ:
— Барецки! Со своими прямо вперед. Надо выйти точно к западной окраине болота. Мы пойдем на них, попробуем догнать. Оружие наготове. Партизан в лесу еще много.
Только после этого он посмотрел на Дитриха. Тот коротко скомандовал:
— Выступаем!
Обе группы двинули вперед, сразу взяв максимальный темп. Пора наконец настичь инопланетную разведку. Тем более деваться им уже некуда. В ближайшие тридцать минут они попадут в капкан.
* * *
Уже на ходу Дитрих нагнал Титова и негромко спросил: