— Мы попробуем, — высказался невысокий шотландец, почти по-настоящему рыжий и смешливый, — доказать, что вам бы неплохо сходить к окулисту.
Тон у него был скучающий, и нетрудно было догадаться, что это тот вариант юмора, который принят в среде, где этот парень воспитывался. Том еще не знал, что он к этому скоро привыкнет и станет шутить примерно так же — скучающе, негромко и с большим зарядом несогласия, лишь внешне замаскированного под учтивость.
— Как звать? — Она не рычала, но казалось, своим голосом была способна разгибать подковы.
— Гас Макинтайр, мэм.
— Про «мэм» это правильно, все остальное — глупость. Прошу впредь демонстрировать ее не иначе как в сортире… И старательно спускайте воду за собой. В других же местах помалкивайте, Макинтайр.
— Слушаюсь, мэм-сагиб.
Она взбеленилась, потому что «сагиб» было названием всех господ белой расы в прежние, еще расистские времена. Где-то Том об этом читал.
— Так, остряк, еще минус вашей команде, притом что плюсов пока не заметно! — Она поправила волосы.
— Меня зовут сержант Нго. Обращаться ко мне запрещается, отвечать без присказки «мэм» — тоже. Все контакты с любым, повторяю, с любым офицером платформы только с моего разрешения. Кормежка по расписанию, убирать свои кубрики самим, выплата заработанного, если такое случайно у кого-то получится, через меня, остальное — вот с этими двумя ребятами. — Она указала поворотом головы на двоих недомерков, которые, не смея дышать, вытянулись за ее плечами. — Это ваши инструкторы, Холлидей и Сангар. Они попробуют научить вас управлять бати-ботами, пока не убедятся, что я не ошибалась, когда утверждала, что все вы — жалкие неудачники и никогда вам не стать настоящими добывающими. Вопросы?
— Один вопрос, мэм, — заговорил Том. — Библиотека, телевизор, компьютерные игры, тренажеры?
— Тренажеры с душем в рекреационной зоне. Остальное — глупости, — отрезала сержант Нго. И чуть более внимательно всмотрелась в Извекова. — Вы же понимаете, что я говорю, не правда ли?
— Если вы о моем акценте, мэм, он не мешает мне понимать вас, — отозвался Том и сам почувствовал, что говорит на очень уж зализанном, каком-то даже средневековом английском.
— Отлично. Список команд, которыми мы разговариваем с операторами во время работы, вам пришлют — я позабочусь. — Она повернулась к инструкторам. — А теперь, джентльмены, составьте расписание тренировок этих бездельников и приступайте. Через две недели эта группа должна выполнять план. Если этого не случится, у вас будут неприятности.
— Вежливая дамочка, — хмыкнул Макинтайр, и Том почувствовал к этому парню симпатию.
Шотландец это заметил, кивнул Извекову и улыбнулся краем губ. Неудивительно, что в кубрик, рассчитанный на двоих, они поместились вместе. Но перед этим со своими мешками и под предводительством Холлидея и Сангара они спустились на скоростных лифтах с платформы вниз, на глубину более четырехсот метров под уровнем моря. При этом пришлось дважды переходить в новые лифты и миновать компрессионные тамбуры, что заняло последний раз почти четверть часа, как Том заметил по часам, вделанным в стенки помещений.
Голоса ребят при этом стали высокими, даже не визгливыми, а детскими, потому что при повышении давления менялся состав воздуха, которым они дышали, и в конце концов его заменили, как догадался Том, чистейшей гелиево-кислородной смесью. Кислорода, кстати, было больше, чем наверху, и это вызывало приподнятое настроение, а у инструкторов — заметную нервозность.
— Как же подниматься, если мы только спускаемся с платформы почти час? — спросил высокий, плотный и вяловатый норвежец с этикеткой «Тим» над карманом форменной куртки.
— Подниматься не будем, проживем внизу месяца три, и лишь потом, возможно, разрешат подниматься, — объяснил Сангар. Он был то ли индусом, то ли помесью индуса и негра. Говорил по-английски он правильно, но с каким-то прищелкиванием. Как позже узнал Том, это был выговор южноафриканца.
Под платформой оказался настоящий подводный город. Над морем торчала только макушка всего сооружения, а все основные комплексы размещались на дне: энергоустановки, доки для маленьких добывающих субмарин, перерабатывающие руду машины, упаковщики руды в плотные транспортные брикеты и, разумеется, помещения для людей.
Уже через три часа после прибытия Том, получив прозвище Монк (то есть переведенную на английский свою фальшивую фамилию), вышел вместе с Холлидеем в первое тренировочное плавание. Инструктор обращался с машиной виртуозно. Том и не знал, что можно, например, крутиться на одном месте, используя лишь слабую тягу от нагнетательного водяного патрубка, имеющего на конце гибкий шланг, чтобы его можно было поворачивать в разные стороны.
Инструктор обращался с машиной виртуозно. Том и не знал, что можно, например, крутиться на одном месте, используя лишь слабую тягу от нагнетательного водяного патрубка, имеющего на конце гибкий шланг, чтобы его можно было поворачивать в разные стороны.
— Шланг этот необходим, чтобы смывать ил, — пояснил инструктор. — Давление струи у обреза патрубка примерно на три-четыре атмосферы выше, чем давление на этой глубине, поэтому ты отбрасываешь всю грязь в сторону, прежде чем пилить породу.