А потом пришла пора, когда ему осталось только идти либо в подручные к местным «коммерсантам», либо совсем уж зубы на полку класть. Коммерсантами тут звали ребят, кто ссуживал деньги, но за это требовал ответных услуг. Чаще всего заставляли торговать коноплей или уже кустарно изготовленными из дешевых папиросных гильз «косяками». Фокус был в том, что таких работяг быстро засекали, арестовывали и забирали. Хотя некоторые из них спустя какое-то время снова появлялись в бординг-хаусе, еще более голодные, злые, бедные и, как все считали, без малейших шансов устроиться на приличную работу. Чаще всего потом такие бедолаги исчезали, уходя на рудные комбинаты или в леспромхозы. Эта тяжкая работа на берегу считалась в бординг-хаусе последней степенью падения моряка, над ней полагалось насмехаться, и соглашались на нее совсем уж беспросветные бичи, «замазанные» долгами и неприятностями с полицией.
Извеков походил по городу, подумал, а потом вдруг решился, наменял на последние двадцать рублей четвертаков и встал «на якорь», то есть на долговременную игру у «однорукого бандита». Впрочем, «руки» у этой игровой машины не было, а была кнопка… И вот, спустив половину денег, Том вдруг понял, что ему следует сделать, чтобы получать выигрыш. Нужно было прочувствовать какое-то малопонятное, но кажется, все же электронное устройство. И до того момента, когда его монетка шлепнется на кучу таких же в нижней части огромного короба машины, проскочив по приемным и проверяющим канальчикам, заставить это устройство выдать выигрышную для него комбинацию.
Вроде бы все просто, но… «В России живем», — думал Том. А это означало, что все регулировки игровой системы были загрублены против возможного выигрыша почти до предела. Наверное, существовали страны, где к таким игрокам владельцы проявляли хоть каплю сострадания, и на машинках можно было немного выиграть, но только не тут, не в этом городе, не на этом берегу…
«Странно, — подумал Том, — еще не работал на судах, а уже начал думать какими-то общепринятыми для морской публики терминами». И снова сосредоточился, попробовал влезть в слабенькие, но от этого ничуть не менее уязвимые мозги машины, которую собирался обдурить. И когда у него осталось всего-то монеток пятнадцать — то есть рубля три, — неожиданно Том стал выигрывать. Это было трудновато и требовало немалого сосредоточения. Он даже пару раз срывался, делал не то, но… Медленно и все более впечатляюще груда монет росла в его полиэтиленовом лотке, похожем на мусорный совок, который он снял с верха все той же машины. Потом Извеков дотянулся до второй такой же емкости и снова попробовал обыграть машину… И лишь часа через два этой тяжкой работы, которую некоторые считали развлечением, и без которой не могли обойтись, Том понял, что за его спиной что-то происходит. Он обернулся.
Там стояла толпа. Это были разные люди — и мальчишки лет по тринадцать, и толстые домохозяйки, и пара таких же бедняков как он, явно из дешевых моряцких столовых и временных казарм. Еще стоял местный вышибала, поигрывая тяжелой резиновой дубинкой. Он-то и спросил необычайно мягким тоном:
— Как ты это делаешь?
— Что делаю?
— Ты же раз пять снимал джекпот. Как ты это делаешь, парень?
«Все, — решил Том, — пора уходить». Он вытер, как оказалось, взмокший лоб, взял оба контейнера, не оглядываясь на вышибалу, протопал к кассе и поменял монетки на более привычные деньги, пятирублевки и даже десятки. Оказалось, он выиграл почти сто с чем-то рублей. Для всех тех, кто тут стоял и смотрел на него, это были огромные деньги! Иные из бичей могли на них прожить, причем даже с анашой и выпивкой, месяца два.
Выходя из заведения, Извеков все же обернулся и осмотрелся. Вышибала был мрачен, он бы и навалился на Тома, возможно, попробовал бы отобрать весь выигрыш, но свидетелей было много, а значит, репутация заведения, какой бы она ни была, могла пострадать. Так же выглядел и кассир. На остатках своей сосредоточенности и обостренного восприятия Том прослушал их разговор, хотя было далеко и нормальный человек бы не услышал.
— Да пойми ты, голова садовая, выигрыш у него был честный! Ты сказал, что никакой электроникой он не пользовался, так ведь? Значит, пусть идет. Для других, кто это видел, будет реклама, что у нас можно выиграть…
— Но все же пять раз джекпот… И стоял я за ним всего-то минут пятнадцать, не больше. Что-то тут нечисто.
— Ничего, других настрижем. Не так уж много он настрелял…
Дверь хлопнула. Том осмотрелся: могло так случиться, что какие-нибудь местные громилы собрались на него напасть. Но улица была людной, день еще стоял, не склоняясь к вечеру, а значит, было относительно спокойно. Все же по дороге до своего бординг-хауса Извеков несколько раз проверялся, не оборачиваясь, используя витрины магазинов и отражения покрытых стеклом рекламных щитов. Ввязываться в драку не хотелось, а за эти деньги поневоле пришлось бы драться, если бы кто-то попробовал его бомбануть.
Но все было спокойно. Том заплатил за последнее время, когда жил из расчета возможного будущего направления на работу, расплатился и в столовой, где за ним числился отдельный счет, а вечером, когда всем уже стало каким-то образом известно, что Том сегодня при деньгах, даже устроил что-то вроде дружеских посиделок.
Том заплатил за последнее время, когда жил из расчета возможного будущего направления на работу, расплатился и в столовой, где за ним числился отдельный счет, а вечером, когда всем уже стало каким-то образом известно, что Том сегодня при деньгах, даже устроил что-то вроде дружеских посиделок. Купили пару бутылок водки, хлеба с колбасой, селедки с лучком и коробку плавленного сыра. К водке Том почти не прикасался, а вот сыром и селедочкой, отлично разделанной каким-то греком или ливанцем, заправился неплохо.
«Итак, — думал он перед сном, — у меня имеется, как оказалось, отличная карьера профессионального игрока». Извеков был почти уверен: если все будет по-честному, он сумеет выиграть и не на таких машинах, а на дающих более высокий доход, например, на автоматических рулетках, или даже на больших игровых системах, но… Что-то тут было не то. Том знал, если войдет в эту механику, выбраться из нее будет трудно. К тому же и местные не могли не обратить внимания на человека, который регулярно выигрывает. Бандиты, которым преимущественно эти автоматы и принадлежали, непременно на него накинутся, и что тогда? Чтобы скроить честную физиономию, когда к нему пристанут с расспросами, следовало иметь нормальную, достойную работу…