— Не все. — Иван отпил большими глотками половину подаренной кружки пива, чтобы при случае, если разговор получится, можно было с лоха городского еще стребовать. — А только те, кто выходит оттуда… с умытыми мозгами.
— А есть такие, которые не выходят?
— Дело-то опасное — разное случается. Раньше было просто: приезжали разные, жили как в сказке, как у нас и военно-морские не всегда жили. А сейчас — и проверки, и учет, и, если что не так пошло, даже арестовывают. В прошлом месяце, сказывают, один парень твоего возраста удумал сбежать, а его из станнера так располосовали, что помер он. Прямо вот на автобусной остановке, у всего народа честного на глазах помер.
Иван уверенно допил кружку и вопросительно посмотрел на Тома.
Иван уверенно допил кружку и вопросительно посмотрел на Тома. Получив утвердительный кивок, отправился за новой. Но вернулся скоренько, видимо, и сам торопился, да и разговор, по всему, показался ему занимательным.
— Вот что, Васек, — Иван снова расположился рядом с Томом, — ты хорошенько подумай, а нужно тебе? У меня свояченица в санатории работает. Говорит, под машинкой этой, что у людей мозги набекрень ставит, приступы сердечные бывают, и окочуриваются даже. Тетки, — он чуть воровато оглянулся на здоровенную бабу за прилавком, продававшую пиво, — они покрепче, им ничего не бывает. Они, если тяжко делается, прекращают все и убывают. А вот мужики попадаются такие, что им все мало, еще подавай этой… Ну, что они там с вашим братом делают? Если много нажрался их… мутоты, то приезжают ребята в машинах и — вплоть до расстрела, как я сказал.
К ним, разговаривавшим довольно громко для этого заведения, подошли еще двое, поздоровались с Иваном, потом и с «Васьком», хотя видели его впервые. Расположились с рыбкой. Том им тоже купил пива. Даже не особенно удивившись, мужики сразу прониклись. Тощий, в очках, похожий на учителя, и с более культурной речью, чем у местных, включился в разговор:
— Не очень-то надейтесь, что все, о чем Ваня говорит, правда. Тут многие рассказывают небылицы.
— Кто, я?! — возмутился Иван, но подумал и решил все же не оскорбляться. По всему было видно, он привык, что его мнение не считается важным. — Да у меня свояченица, ты же ее знаешь…
— У меня был опыт. — Очкастый помолчал, хлебнул, поморщился, словно вместо пива ему налили уксус, и продолжил: — Все просто, чужестранец.
— Он же сказал, его Васей зовут, — пояснил второй из подошедших — в тельняшке, крепкий, невысокий, с короткими сильными пальцами, которыми он очень ловко разделывал сухую рыбу.
— Так вот, Василий, — очкастый решил быть вежливым, — лодирование, как они называют свои операции на подопытных, конечно, по-разному на людей влияет. Сначала служба санатория им действительно помогает. Лишь после того как человек начинает вести себя под их приборами неправильно, нестандартно… они вмешиваются в процесс силовыми средствами. И я вам скажу, это правильно. Потому что, как говорят, многие становятся странными. Говорят, уже человек десять, если не больше, — разумеется, из тех, что тут перебывали за последние полтора года, — сошли с ума. Еще говорят, что некоторые начинают видеть что-то, чего на самом деле не бывает.
— Чего же не бывает? — спросил «тельняшка» и благосклонно кивнул Тому, похрумкивая хвостом сушеной щучки. — Угощайся, парень.
Том попробовал. Рыба действительно оказалась отличной, вот только соли было многовато на его вкус, но для того и существовало пиво, пусть и жиденькое.
— А видят лодированные разное: и привидения, и тени от людей замечают особенные… Говорят, один вдруг стал руками лечить. Вернее, попробовал, но его быстренько красномундирные в кутузку отвезли.
— Он что, ауру человека стал видеть? — Том спросил острожно. Привыкнув за последний месяц говорить с Чивилихиным и Кенарем, он знал, что больше всего на свете таких людей настораживают незнакомые слова.
— Не просто ауру. — Очкастый на пиво не налегал. Видно было, что привык он к водке, только еще не раскочегарился, чтобы попросить у Тома трешницу. Как раз на две бутылки местной хватило бы, для всей их компании.
— Он стал видеть сквозь стены. Говорят, что бывали и такие, кто видел прошлое людей. А кому это понравится?
— И совпадало? — Крепыш с тельняшке закончил со щучьим хвостом и стал глодать ребрышки. Такое бывает у рыболовов: они любят есть не саму рыбу, а с костей мясо сдирать — мелкие кусочки считают более вкусными.
— Говорят, что совпадало, — нехотя признал очкастый. — А еще один, мол, видел прошлое у разных незнакомых людей.
— А будущее такие вот… не знают? — спросил Иван, втайне жалея, что эти двое подошли, и почувствовав, что скоро у нового знакомого кончится терпение и он может запросто уйти.
— Они знают слишком много, — вздохнул очкастый. — Поэтому и представляют опасность для новой власти — для захватчиков то есть. Потому их и тащат сразу к секуритам.
— Секуриты — это которые в темных мундирах? — с наигранной бестолковостью переспросил Том.
— Ты, парень, потише о них говори, — предложил «тельняшка». — Их не замечать — самое полезное дело, проживешь дольше.