заповедные Райские Кущи. Наконец погасла последняя из семи свечей, данных Адаму Сатаной, и Адам очутился там, откуда он начал свой путь. Волей-
неволей ему пришлось остаться здесь навсегда.
После того, как Адам потерпел неудачу в седьмой раз, Ананке отменила свое прежнее решение и постановила, что Адам ни при каких
обстоятельствах не может вернуться обратно в Эдем. Судебное разъяснение по делу Адама гласило, что изгнание вышепоименованного Адама из Рая
явилось первым звеном в цепочке необратимых событий, из которых складывается ход мировой истории, и нити жизни Адама и его жены Евы уже вплелись
в ткань Бытия. То, что, несмотря на помощь семи золотых подсвечников, Адам не смог найти дорогу в потерянный Рай, доказывает волю Космического
Провидения. Очевидно, в самом начале, при программировании Кармы, или чуть позже, при трансляции готовой программы, была допущена какая-то
ошибка, ставшая главной причиной драмы, пережитой первыми людьми. В конце концов Адам был официально признан первой жертвой Божественного
Промысла, однако потерянного Рая это ему не вернуло.
Глава 3
На этом Аретино закончил свой рассказ.
Некоторое время они с Аззи сидели молча. Стемнело, и свечи в фигурных подсвечниках догорели почти до конца. Наконец Аззи, до сих пор
сидевший в кресле неподвижно, словно восковая фигура, пошевелился и спросил у Пьетро:
— Интересно, откуда взялась эта легенда?
— Малоизвестная басенка. Скорее всего, выдумка гностиков, — пожал плечами драматург. — Однако я впервые услышал ее от вас, — сказал Аззи, —
хотя демоны обычно лучше разбираются в теологии и смежных с нею дисциплинах, чем поэты. Послушайте, а вы, случайно, не сами сочинили эту
историю?
— Если даже я и сам ее сочинил, — резонно заметил Аретино, — разве она стала от этого хуже?
— Ни в коем случае! — ответил Аззи. — В конце концов, откуда бы ни взялась эта легенда, она мне нравится. Итак, мы набираем семь
добровольцев и вручаем им семь золотых подсвечников. Каждый из этих волшебных подсвечников поможет исполнить заветное желание его обладателя.
— Подождите минутку, — перебил его Аретино, — разве я сказал, что волшебные золотые подсвечники на самом деле существовали? Скорее всего,
это просто выдумка. Ведь в легендах часто встречаются выдумки, похожие на правду. Но даже если на свете действительно существуют волшебные
золотые подсвечники, обладают ли они достаточной волшебной силой, чтобы выполнять заветные желания?
— А, пустяки! — улыбнулся Аззи. — Мне нравится легенда, которую вы рассказали, и поверьте, Аретино, мы обязательно поставим пьесу по ее
мотивам. Если это всего лишь красивая выдумка и никаких золотых подсвечников на самом деле не было, мы изготовим их сами, вот и все. Если же
легенда говорит правду и Адам действительно держал в руках волшебные подсвечники, то не могли же они пропасть бесследно! Волшебные предметы так
просто не исчезают. Подсвечники наверняка лежат в каком-нибудь тайнике и ждут своего часа. Я обязательно разыщу их. Если же мои поиски окажутся
тщетными, я обязательно придумаю что-нибудь еще.
— А как быть с актерами? То есть с людьми, которым вы вручите волшебные подсвечники? — спросил Аретино.
— А как быть с актерами? То есть с людьми, которым вы вручите волшебные подсвечники? — спросил Аретино.
— Об актерах не беспокойтесь, — сказал Аззи. — Я сам подберу их. Каждому из этих избранных я дам золотой подсвечник, а вместе с
подсвечником — шанс исполнить свое самое заветное желание. Актеру — или актрисе — останется только взять подсвечник и ни о чем больше не
беспокоиться. Все остальное получится само собой. Разумеется, не без помощи магии.
— А какими качествами должны обладать эти избранные?
Наверняка они должны быть выдающимися людьми.
— Нет, дорогой мой мастер. Я не требую от них каких-то выдающихся способностей. Все, что мне нужно, — это найти семерых, у каждого из
которых есть одно заветное желание. Думаю, что это будет не так уж трудно сделать.
— И вы ничего не потребуете от них в обмен на исполнение заветного желания? Вы не поставите никаких дополнительных условий — скажем, чтобы
ваши кандидаты обладали такими чертами характера, как упорство и настойчивость, чтобы поведение их было безупречным?
— Нет. Напротив, я преследую прямо противоположную цель. Я хочу доказать, что любой смертный может достичь вершины блаженства, не прилагая
к этому абсолютно никаких усилий.
— Довольно необычный замысел, — сказал Аретино. — Таким образом, вы докажете, что случай и удача целиком определяют судьбу человека.
— Конечно! Такова позиция Сил Тьмы — лови удачу, не упускай свой шанс. А что вы об этом думаете, Аретино?
— Только слабые люди надеются на удачу, — пожал плечами Аретино.
— Значит, моя пьеса будет иметь колоссальный успех, — обрадовался Аззи.
— Если вы стремитесь к тому, чтобы стяжать громкую славу, — холодно заметил Аретино, — то я могу гарантировать ее вам. Что ж, я не
возражаю. В конце концов, служу ли я Силам Света или Темным Силам, все, что я пишу для них, — это чистейшая пропаганда. В требованиях, которые
они предъявляют к создаваемой пьесе, всегда чувствуется какая-то односторонность, и в результате произведение получается несколько однобоким.