* * *
Первого убитого Мишка нашел почти сразу, но это был журавлевец, видимо получивший смертельное ранение еще на дороге, но сумевший заехать в заросли ивняка. Только здесь он свалился на землю, так и не выпустив из сведенных судорогой пальцев повод. Еще дальше, на маленькой прогалине, вся земля была изрыта копытами коней и залита кровью. Тут же лежал убитый конь и ратнинец в разрубленном, словно арбуз шлеме. Действительно, журавлевцы использовали в бою подлый прием — сначала рубили по голове коня, а потом добивали упавшего всадника. Следы конских копыт уходили с прогалины в сторону дороги — связываться с людьми Егора журавлевец не стал. Еще через несколько шагов — опять истоптанная земля и поломанные кусты, но ни убитых, ни раненых не обнаружилось. Мишка собрался уже идти дальше, когда услышал свист Максима: «Ко мне!»
У самой воды сидел на земле ратник Леонтий, бледный от потери крови, с ногой перетянутой почти у самого паха ремешком. Максим копался в переметной суме убитого коня, видимо, в поисках перевязочного материала. В передней луке седла завяз клинком меч, скорее всего, именно передняя лука и спасла Леонтия от более глубокой раны, а, может быть, и от потери ноги.
— Нашел, чем перевязать?
— Угу… — Максим как раз вытащил из переметной сумы сверток чистого полотна.
— Давай перевязывай, а я коня приведу, тут рядом.
* * *
Когда отроки вернулись на полянку, ведя в поводу коня с раненым ратником Леонтием, Мишку еще слегка мутило — пальцы журавлевца, сведенные судорогой на конском поводе, пришлось обрубать журалевским же мечом. На полянке оказался один Демьян, охранявший сваленные на земле доспехи и поддоспешники.
— Давайте на дорогу, все туда ушли, — сообщил он — Немой Захара прислал, в лесу чуть ли не десяток этих шляется, Немой еле отбился.
— Давайте на дорогу, все туда ушли, — сообщил он — Немой Захара прислал, в лесу чуть ли не десяток этих шляется, Немой еле отбился. Собирайте доспех, пойдем ловить.
Немому, по всему было видно, действительно пришлось не сладко — конь чужой, на щите несколько отметин от рубленых ударов, правая штанина и сапог залиты кровью, но, кажется, не своей. Сохраняя совершенно невозмутимый вид, Немой указал пальцем на самострел Варлама и требовательно мотнул головой назад, туда, где сутулился в седле, в очередной раз обиженный, урядник пятого десятка. Мишка кинул ему оружие и призывно засвистел, подзывая Зверя, из леса донеслось ответное ржание.
— Что с Иннокентием и Захарием?
— Там… — Варлам махнул рукой в сторону леса. — Кешка в седле плохо держится, я Захара к нему отправил. А на тебя — Варлам зло зыркнул в сторону Демьяна — я господину сотнику пожалуюсь… на урядника руку поднял…
— Да хоть князю! — Демка презрительно сплюнул. — Понадобится, так и вовсе убью!
— Вернемся, выгребные ямы чистить пошлю! — пригрозил Варлам.
— Ага! С тебя и начну, как с самого вонючего куска! — не остался в долгу Демьян.
— А ну, хватит собачиться, мелкота! — прикрикнул на отроков Арсений. — Давайте-ка по коням, вон уже и десятник пришел.
Егор действительно вышел на дорогу, сильно хромая и держась за стремя ратника Савелия.
— Ну, что у вас тут? Все живы?
— Андрон и Евсей убиты, Леонтий ранен, остальные воевать способны! — доложил Арсений. — В лесу примерно с десяток журавлевских людей и главарь их. Вот Андрюха восьмерых, говорит, насчитал, и трупа главаря нигде не видно, а он приметный — в нурманском шлеме. Надо ехать искать. Коней, вот, наловили, наших-то больше половины побито…
— Сучье вымя, ну до чего народ подлый… — Зло пробормотал Егор, потом начал раздавать указания: — Так, Андрюха, показывай, где ты их последний раз видел. Мальцы, наперед не лезть, если получится, стреляйте из своих игрушек, только нас не зацепите. Все, вперед!
* * *
След журавлевцев нашли быстро — десяток, или чуть больше, конных уходил вверх по течению Кипени напрямую через лес. Сначала продирались через кусты и ельник, потом пошло легче — сосняк без подлеска, перешли на галоп. Мишка с тревогой раздумывал над тем, что у четверых отроков (включая и его самого) из всей защиты только шлемы на головах, да щиты на левой руке — напяливать мокрый поддоспешник или кольчугу прямо на рубаху никому и в голову не пришло. Впрочем, в случае чего, от мечей журавлевцев не спасла бы и кольчуга.
Постепенно стало заметно, что отроки могут двигаться быстрее ратников — их кони несли меньший груз. Мишка догнал Егора и предложил:
— Мы можем быстрее скакать, пусти нас вперед! Догоним, отвлечем внимание, может быть задержать, хоть немного, сможем.
— Я сказал: вперед не лезть! У них и так кони заморенные — от острога сюда доскакали, потом через брод шли, а у нас свежие. Догоним!
— Да у нас же половина коней от них оставшиеся, какие же свежие?
— Не лезть! Что непонятно?
Сказано было таким тоном, что Мишка предпочел не спорить, тем более, что на открывшейся полянке обнаружилось место, где журавлевцы делали остановку — на земле валялись окровавленные тряпки, куски коры и обрезанные ножом палки (видимо перевязывали раненых и накладывали лубки на переломы), вся земля была истоптана конскими копытами.
Мишка поравнялся с отроками и распорядился: