Щупальцы конвульсивно дергались, силясь раздвинуть прутья «клетки» или дотянуться до ловца. Щелкал клюв. Попарно моргали четыре желтых глаза: сперва левые, затем — правые.
Удовольствия зрелище не доставляло.
«Интересно, каков на вид тот снулль, — задумался охотник на демонов, — что приносит мне сны-воспоминания о первом, детском виденьи ада? Изящней? Страшней? Обычный кошмар-инкубонис — или некая тварь с отклонениями? И главное: смог бы я разглядывать своего снулля вот так — с брезгливостью, отвращением, но и с определенным научным интересом? А может, бежал бы дальше, чем вижу…»
Ответа Фортунат не знал и знать не хотел.
— Садиться просить вас. Два кресел весьма свободен.
— Спасибо за гостеприимство. Что это вы делаете, сударь?
— Я? Я пытать…
— Пытаете отловленное чудище?
— Нет! Пытать-себя изучить. Скверно получать… Вот, вы сами смотреть.
Ловец взял лопаточку с длинной ручкой, выточенную из душистого кедра. С осторожностью человека бывалого он просунул ее меж прутьями «клетки» и щупальцами успокоившегося было снулля. Определить, из какого материала изготовлена «клетка», оба мага не сумели. «Надо бы поинтересоваться,» — мысленно отметил приват-демонолог.
Снулль заволновался.
Из бородавок твари выступили капельки бесцветной жидкости.
— Видеть?! Злющий инкубонис: кошмар.
Снулль заволновался.
Из бородавок твари выступили капельки бесцветной жидкости.
— Видеть?! Злющий инкубонис: кошмар. Мне рука обжечь! — Тирулега продемонстрировал забинтованную ладонь. — Яд потей. Четыре глаз хлопай. Много разный странность имей. Первый раз такой дрянь поймать. А я каптор ыртаз: ловец снуллей больше сорок лет! И — вот. Сударики, я не знать, зачем сей снулль. Яд варить? Я не знать, какой яд выходить. Кто купит?
Тирулега выглядел огорченным.
— Вы за деньги зайти? Извинять глупый старик, но я в страхе не продать сей снулль. Заработок нет — с чего платить десятина? Мочь дать самый пустяк — за мелкий беспокойства…
— Что вы, сударь! — поспешил заверить ловца Фортунат. — Мы совсем не за деньгами пришли. Вы ничего нам не должны. Это вообще не наш снулль. Кстати, там, на кладбище… Вы нас ничуть не побеспокоили!
— Напротив, — присоединился к другу Кручек, — мы благодарны, что вы избавили нас от этого кошмара.
Тирулега с растерянностью глядел на магов. Нахохлившись, в черном одеянии, он напоминал удивленного ворона. Чувствовалось, что старик ошарашен не меньше, чем минуту назад, «пытая» удивительного снулля.
— Я ни капля не понимать. Вы говорить: не наш снулль. Говорить: я избавлять. Я чуять — ваш! И не ваш в тот же час. Я старый дурник. Я однажды видеть схожий снулль. Ловить его на сударь обер-квизитор фон Шмуц. Тоже — свой и чужой сразу. Но тот снулль — грустный. Добрый. А сей — злющий падлюка. Нет, не понимать я…
Приват-демонолог вздохнул:
— Увы. Мы-то надеялись, что вы нам разъясните ситуацию. Снулль действительно не наш. Мы просто вторглись в чужой сон. С магами такое случается.
— Да-да! — закивал Тирулега. — Чужой сон приснить! Я знать!
Фортунат потянулся к радужной плетенке.
— Не трогать! Он жечься!
— Ничего, я привычный, — пробормотал охотник на демонов, кончиком пальца касаясь щупальца. Он ждал ожога, боли, укуса, наконец. Но вместо этого…
Как исподтишка ударили.
Грязный, завшивленный бродяга в вязаной шапочке и драном, продуваемом насквозь плаще роется в отбросах. Странные баки из металла высоки, приходится стоять на цыпочках. Иначе в помойку не влезть. Вонь, гадкое месиво расползается под пальцами. Голод терзает желудок, грудь рвет когтями надсадный кашель. В колени насыпали толченого стекла. В душу наплевали. Тоска, пустота, безысходность. Позади — слякоть, впереди — лед.
Одиночество.
Смерть.
Скорей бы.
Хотя смерть — лишь минутная передышка…
— Эй, ты! А ну, вали отсюда…
— Вы: вы тоже? Скверно. Страшно. Жить не хотеть. Лечь и сдохнуть. Я чуять, когда он меня жечь. Ничего не видеть, не слышать — тошнить…
Венатор молча кивнул.
Тирулега сна не видел, но ощущения передал точно.
— Это не человеческий снулль, — прекратил Фортунат ходить вокруг да около. — Он прилетал на кладбище к вампиру. А потом, когда мы вторглись, оставил спящего вампира и вылетел из склепа: посмотреть, кто тут посторонний…
— К вампир? Я чуять! Чуять! Очень скверный, злющий. Польза нет совсем. Надо отпускать…
Ловец снуллей задумался.
Польза нет совсем. Надо отпускать…
Ловец снуллей задумался. Усы старика обвисли. Белое, мучнистое лицо налилось кровью. Желание поскорей избавиться от малинового снулля боролось в душе морфинита с благородством честного человека.
— Нет, сударики. Отпускать нельзя. Опять зло нести, дрянь, пакость. Надо убивай, а убивай — не пойми как. Сок из муравей душить разный снулль. А этот зараза душить, не душить — я не знай…
Старик с сомнением качал головой, размышляя.
— Погодите. Не надо его убивать, — вмешался приват-демонолог. — Мы хотим сперва кое-что выяснить. Вы бы не могли сохранить его у себя? Недолго, день-другой! Мы готовы заплатить за хлопоты.
Кручек выложил на стол монету в один гривнинг.
— Что вы, что вы! Это шибко много есть! — замахал руками честный морфинит. — Половина от сей деньги хватить вполне. Я сохранить!