У ближайшего каноэ, тихо разговаривая, стояли на страже два воина?индейца. Вскоре один из них махнул рукой в сторону деревни и пошел по направлению к Гамильтону, который тотчас зашел за хижину и пригнулся. Воин прошел с другой стороны.
Тут возникла новая проблема, как будто Гамильтону их и без того не хватало. Еще пятнадцать минут назад оставшийся на посту индеец не смог бы увидеть притаившегося в нескольких метрах от него противника. Теперь все изменилось. Хотя последний луч солнца погас, а луна еще не взошла, но, к несчастью, вечерние облака, совсем недавно плотно затягивавшие небо, вдруг рассеялись и на небе засияли звезды, которые в этих широтах кажутся гораздо крупнее и ярче, чем в северных. Видимость существенно улучшилась.
Однако Гамильтон не мог ждать, пока снова набегут облака. Он выпрямился и бесшумно подкрался к индейцу, готовый метнуть нож. Воин стоял к нему спиной и смотрел на остров, который теперь хорошо просматривался. Неожиданно позади него мелькнула тень, и послышался короткий звук сильного удара — брошенный нож попал тяжелой рукояткой в основание шеи индейца. Гамильтон не дал человеку упасть в воду, быстро подхватил его и не слишком заботливо опустил на песок.
Он бросился к моторной лодке, достал фонарик, прикрыл его рукой и посветил внутрь.
Лодка и в самом деле оказалась грязной, а на дне стояла вода слоем в десять сантиметров. Луч фонарика упал на установленный в центре мотор, который, как и предполагал Гамильтон, давно проржавел и ни на что не годился. Рядом с ним плавали три кастрюли, которые, вероятно, использовались в качестве ковшей. Когда?то они принадлежали оптимистам?миссионерам, которых уже давно не было в живых. Луч света быстро обежал внутреннее пространство лодки. Там не было никаких средств для продвижения вперед: ни мачты, ни паруса, ни даже весел.
Пришлось поискать в ближайших каноэ. Гамильтон быстро раздобыл целую дюжину весел и отнес их в старую моторку. После этого он снова вернулся к каноэ, выбрал два самых больших и, смотав с пояса веревку, привязал их одно за другим позади лодки. Перерезав пеньковую веревку, Гамильтон столкнул суденышко в воду, вскочил в него и принялся бесшумно грести по направлению к острову.
Он намеревался двигаться по диагонали, под углом к течению, но ему это плохо удавалось. Моторка оказалась довольно неуклюжей и низко сидела в воде, а Гамильтон был в состоянии работать только одним веслом, которым греб по очереди то с одной, то с другой стороны, чтобы держать курс. Вскоре он перестал грести, определил по еле различимым очертаниям, что находится напротив верхнего по течению конца острова, достал фонарик и трижды нажал на кнопку. Затем повернул фонарик по диагонали вниз по течению и просигналил еще трижды. Убрав фонарик, Гамильтон снова взялся за весла.
Из общинной хижины вышел индеец и не спеша направился к берегу. Неожиданно он заторопился вперед и наклонился к лежащему лицом вниз воину. На затылке пострадавшего образовался большой кровоподтек, из которого сочилась тоненькая струйка крови. Его соплеменник выпрямился и начал кричать, призывая на помощь.
Гамильтон мгновенно перестал грести и невольно оглянулся, затем с удвоенной энергией заработал веслом.
Рамон и Наварро, в соответствии с предварительной договоренностью, уже начали двигаться к другому концу острова. Они сразу же остановились, услышав, как на берегу раздался крик, а затем зазвучали гневные голоса, которых становилось все больше.
— Мне кажется, у сеньора Гамильтона проблемы, — сказал Рамон. — Думаю, нам лучше немного подождать здесь.
Держа наготове винтовки, молодые люди осторожно пробрались поближе к берегу и стали осматривать реку и противоположный берег. Скоро они различили очертания моторной лодки, за которой на буксире шли два каноэ. Гамильтон был примерно в тридцати метрах от них. С противоположного берега отчалили несколько каноэ, пустившиеся в погоню за Гамильтоном.
— Держитесь поближе к острову! — прокричал Рамон. — Мы вас прикроем!
Гамильтон оглянулся через плечо. Его преследовали шесть каноэ, часть которых была от него уже не далее чем в тридцати метрах. В первом каноэ два индейца поднялись во весь рост. Один из них приложил к губам духовое ружье, другой натягивал тетиву лука.
Гамильтон пригнулся пониже, почти с отчаянием вглядываясь вправо. Он видел, как близнецы прицелились. Два выстрела грянули одновременно. Индеец с духовым ружьем рухнул спиной в свою лодку, а тот, что был с луком, упал в реку. Стрела просвистела над водой, никого не задев.
— Скорее бегите к остальным! — прокричал Гамильтон.
Рамон и Наварро сделали еще несколько выстрелов, главным образом для того, чтобы отпугнуть преследователей Гамильтона, и бегом направились в нижний конец острова. Через тридцать секунд они присоединились к другим членам экспедиции, и все вместе стали с тревогой смотреть вверх по течению. Гамильтон безуспешно пытался направить неуклюжее трио лодок к берегу. Ему грозило проскочить в нескольких метрах от нижней оконечности острова.
Оставив винтовки на берегу, близнецы бросились в воду и вплавь добрались до моторки, ухватили ее за нос и развернули к острову. Никто не отдавал никаких приказов, никто никого не подгонял — в этом не было нужды. Уже через несколько минут все снаряжение и пассажиры оказались в лодке, и весла тут же были разобраны. Некоторое время они еще тревожно оглядывались, ожидая погони, но волноваться было не о чем. Каноэ остались далеко позади, и никто не собирался преследовать лодку.