Скорее всего, он говорил правду: Смит славился тем, что умел подбирать людей, на которых мог переложить часть работы. Трейси, который внимательно следил за разговором, тотчас же встал, подошел к Гамильтону и протянул ему папку. Выражение его лица нельзя было назвать слишком любезным, что было вполне объяснимо: директора?распорядители не любят, когда их называют пронырами. Гамильтон сделал вид, что ничего не заметил.
Он взял папку, быстро просмотрел лежащие в ней бумаги, время от времени ненадолго задерживаясь, когда что?то привлекало его особое внимание, затем закрыл папку. Создавалось впечатление, что Гамильтон успел усвоить содержимое папки, и так оно в действительности и было. На этот раз он остался удовлетворен:
— Да у вас тут целый воздушный и морской флот! Все — от «Боинга?727» до двухместного самолетика. Двухвинтовой грузовой вертолет — это «скайкрейн» Сикорского?
— Верно.
— И судно на воздушной подушке. Вертолет может поднять это судно?
— Естественно. Поэтому я его и купил.
— Где оно сейчас? В Корриентесе?
— Черт возьми, откуда вы знаете? — изумился Смит.
— Логика. Какой от него прок здесь или в Рио? Я возьму папку. Верну сегодня вечером.
— Сегодня вечером? — недовольно сказал Смит. — Но послушайте, нужно ведь составить план и…
— Я сам составлю план. И изложу его вечером, когда вернусь сюда со своими помощниками.
— Черт побери, Гамильтон, но ведь это я вкладываю деньги, а не вы! Кто платит, тот и музыку заказывает.
— На сей раз вы играете вторую скрипку.
Гамильтон вышел, и в комнате на короткое время установилась мертвая тишина.
Гамильтон вышел, и в комнате на короткое время установилась мертвая тишина. Ее нарушил Трейси:
— Да?а. Из всех заносчивых, упертых, приземленных…
— Согласен, согласен, — прервал его Смит. — Но у этого человека на руках все карты, все до одной. — Вид у него был задумчивый. — Этот Гамильтон для меня загадка. Грубый, жесткий, но хорошо одевается, хорошо говорит, везде чувствует себя как дома. В общем, есть некоторые детали… Свободно держался в моей гостиной. Немногим чужакам это удавалось. Если уж на то пошло, таких вообще не было.
Трейси заметил:
— Он, видимо, пришел к выводу, что этот Затерянный город настолько недоступен, что нечего и пытаться идти к нему тем же самым путем. Отсюда — вертолет и судно на воздушной подушке.
— Вполне возможно, — все так же задумчиво произнес Смит. — Зачем же еще такому человеку связываться с нами?
— Затем, что он считает, будто может есть нас с потрохами, — сказала Мария и, помолчав, добавила: — А вдруг он так и сделает?
Смит невыразительно взглянул на нее, встал и подошел к окну. Гамильтон только что отъехал в своем черном «кадиллаке». Водитель неприметного «форда» перестал полировать капот, посмотрел на окно, в котором виднелся хозяин, кивнул, сел в машину и поехал за «кадиллаком».
Проезжая по одному из широких столичных бульваров, Гамильтон посмотрел в зеркало заднего вида. «Форд» следовал позади примерно в двух сотнях метров. Гамильтон увеличил скорость. «Форд» сделал то же самое. Теперь обе машины двигались со значительным превышением скорости. Неожиданно к «форду» пристроилась сзади полицейская машина с включенной сиреной и подала водителю сигнал остановиться.
* * *
Министерство юстиции располагалось в роскошном особняке, и большой светлый кабинет, в котором сидели за глянцевым кожаным столом Гамильтон и полковник Рикардо Диас, был столь же великолепен. Диас, крупный, загорелый мужчина в безукоризненно сшитой форме, производил впечатление человека, прекрасно знающего свое дело, что вполне соответствовало действительности. Диас сделал глоток какой?то неопределенной жидкости и вздохнул.
— Относительно Смита, мистер Гамильтон, вы знаете столько же, сколько и мы, то есть все — и ничего. Его прошлое — тайна, его настоящее — открытая книга, с которой может познакомиться любой желающий. Разделительную черту между прошлым и будущим точно провести невозможно, но известно, что он объявился, а скорее, возник или всплыл на поверхность в конце сороковых годов в Санта?Катарине, провинции с традиционно многочисленным немецким поселением. Но немец ли он по происхождению, неизвестно: его английский так же безупречен, как и португальский, но никто и никогда не слышал, чтобы он говорил по?немецки. Его первым деловым предприятием стал выпуск газеты, предназначавшейся для немецкоговорящих жителей, но выходившей на португальском языке; газета была довольно консервативной и очень добропорядочной и положила начало тесной дружбе Смита с правительством того периода, дружбе, которую он поддерживает и сейчас, хотя с тех пор правительство не раз поменялось. Потом он распространил свою деятельность на область пластмассовых изделий и шариковых ручек. Этот человек никогда не был новатором, он был и остается непревзойденным специалистом по захвату предприятий. Издательская и промышленная части его бизнеса развивались с удивительной скоростью, и через десять лет Смит по любым стандартам был уже очень богатым человеком.
— Однако нельзя начать свое дело без лишних крузейро, — заметил Гамильтон.