Рамон и Наварро добродушно улыбнулись ему. Однако «люгеры» с глушителями, которые они держали в руках, выглядели далеко не так добродушно.
Двое новых часовых на пристани любовались течением Параны, и вдруг позади них кто?то деликатно прочистил горло. Они мгновенно обернулись. Но Гамильтон даже не позаботился улыбнуться.
* * *
Все шестеро охранников были надежнейшим образом связаны, и каждому воткнули кляп. Рамон посмотрел на два телефонных аппарата, потом вопросительно — на Гамильтона, который кивнул и добавил:
— Никакого риска.
Рамон перерезал провода, а Наварро начал собирать винтовки пленников. Он спросил у Гамильтона:
— Значит, никакого риска?
Тот снова кивнул. Все трое вышли из домика, побросали винтовки в реку и направились по дороге, связывающей пристань с Колонией?555. Рамон и Наварро держались ближе к лесу по левой стороне дороги, Гамильтон — по правой. Шли медленно, ступая легко и бесшумно, как индейцы, — при желании все они могли сколь угодно долго передвигаться среди враждебно настроенных племен Мату?Гросу.
Когда до ограды осталось всего несколько метров, Гамильтон знаком велел своим товарищам остановиться. Территория Колонии, представлявшая собой квадрат со стороной пятьдесят метров, была хорошо освещена луной.
Восемь бараков окружали центральную площадь. Почти все здания изрядно обветшали, и только одно из них, расположенное в дальнем левом углу, оказалось прочным бунгало. К нему примыкал металлический ангар с полукруглой крышей, за которым тянулась короткая взлетная полоса. У входа на территорию Колонии, по диагонали от коттеджа, стояла крытая соломой хижина, по?видимому служившая караульным помещением, что подтверждалось одинокой фигурой, прислонившейся к стене. Подобно своим товарищам у причала, охранник был одет в военную форму и носил на плече винтовку.
Гамильтон подал знак Рамону, тот махнул ему в ответ. Все трое исчезли в подлеске.
Запрокинув голову, часовой пил из бутылки. Неожиданно раздался звук приглушенного удара, глаза у часового закатились, и неизвестно откуда появились три отдельные руки. Одна забрала из бессильной руки часового бутылку, а две другие подхватили его под мышки, когда он начал оседать на землю.
* * *
В хижине, действительно оказавшейся караульным помещением, лежали на полу шестеро связанных мужчин с кляпами во рту. Гамильтон, стоя посредине комнаты, методично выводил из строя винтовки и пистолеты. С фонарями в руках в комнату вошли близнецы и на его вопросительный взгляд отрицательно покрутили головами. Затем все трое вышли и начали обходить остальные хижины. Когда они подходили к очередной из них, Гамильтон и Рамон оставались снаружи, а Наварро заходил внутрь. Всякий раз, выходя, он отрицательно качал головой. Наконец они дошли до последней постройки — прочно сколоченного бунгало. Все трое зашли внутрь. Гамильтон, шедший первым, нащупал выключатель и заполнил помещение светом.
Первая комната представляла собой сочетание кабинета и гостиной и была довольно уютно обставлена. Молодые люди обыскали все ящики столов и шкафов, но не нашли ничего, что могло бы заинтересовать Гамильтона. Тогда они перешли в соседнюю комнату, которая оказалась спальней, тоже очень уютной. Здесь на стенах висели три фотографии с дарственными надписями, вставленные в рамки, — предмет гордости хозяина дома. Это были портреты Гитлера, Геббельса и Стресснера, бывшего президента Парагвая. Содержимое шкафов оказалось очень скудным — видимо, хозяин забрал большую часть с собой. В одном из шкафов стояла пара коричневых сапог для верховой езды. Нацисты всегда настаивали, чтобы подобная обувь была черной, они презирали коричневый цвет как декадентский; в то же время Стресснер питал пристрастие к коричневому.
Из спальни все трое перешли в коммуникационный центр Брауна, где стояли два больших многоканальных приемопередатчика последней модели. Рядом стоял ящик с инструментами, и пока Гамильтон и Рамон работали стамесками и отвертками, вскрывая корпуса и разрушая внутренности передатчиков, Наварро собрал все запчасти и превратил их в груду лома и битого стекла.
— У него тут еще есть очень миленькое радио и передающее устройство, — сказал Наварро.
— Ну, ты ведь знаешь, что с этим делать?
Наварро, конечно, знал.
Оттуда они отправились в металлический ангар. Это было весьма примечательное место, поскольку здесь размещалось то, что являлось, видимо, гордостью и радостью Колонии, — настоящий американский кегельбан. Однако трое друзей даже не посмотрели на него. Их внимание привлек маленький самолет, стоявший рядом с дорожкой кегельбана. Этим умельцам потребовалось менее десяти минут, чтобы навсегда лишить этот летательный аппарат возможности отправиться в полет.
На обратном пути к Паране шли не таясь, посредине дороги.
— Итак, ваш друг уехал, — заметил Рамон.
— Выражаясь попросту, птичка выпорхнула из гнезда, прихватив с собой багаж — нацистов, выродков из поляков и украинцев. Трудно представить лучшую коллекцию военных преступников. Вся эта свора входила в состав второй дивизии.
— Куда, по?вашему, они делись?
— Может, спросим у оставшихся?