Ньясса?ли улыбнулась своей невеселой холодной улыбкой.
— Ты лжешь нам, старуха. Мы знаем, что он способен не просто на трюки, и ловкость рук тут ни при чем.
— Ну, хорошо, — продолжала матушка Мастиф, пытаясь подойти по?другому, — зачем было похищать меня? Зачем утаскивать меня их моего дома? Я старуха, как ты только что сказала. Я не могу помешать вам, не могу причинить вред. Если вас интересует Флинкс, почему вы не похитили его? Я не могла бы вам помешать.
— Потому что он может быть опасен.
Да, они совсем спятили, эти трое, решила матушка Мастиф. Ее мальчик, Флинкс, опасен? Вздор! Он чувствительный мальчик, это правда; иногда он знает, что чувствуют другие, но очень редко и вряд ли сам этого хочет. Возможно, он способен немного подтолкнуть эмоции других. Но опасен? Это ему угрожает опасность со стороны этих инопланетных глупцов и сумасшедших.
— К тому же, — продолжала маленькая восточная женщина, — мы должны продолжать очень осторожно, чтобы не принести дальнейшего вреда Обществу. Число наших членов и так уже сократилось, отчасти из?за слишком торопливой попытки обрести несколько лет назад контроль над другим ребенком, нашим объектом. Мы не можем допустить ту же ошибку с Номером Двенадцатым. Большинство наших коллег убито, заключено в тюрьму или подвергнуто промывке мозга.
Тревога матушки Мастиф удвоилась от этого бесстрастного признания. Она не понимала слов этой женщины о генетических изменениях и усовершенствовании человечества. Но вот насчет промывки мозгов она поняла. Преступление должно быть особенно отвратительным и жестоким, чтобы преступника подвергли этому наказанию. У него навсегда стирают память, всю прошлую жизнь, саму личность, и весь остаток своих дней он приживет с мучительно пустой черной дырой в сознании.
— Оставьте его в покое! — закричала она, удивленная силой своей реакции. Неужели она так привязалась к мальчику? Ведь чаще всего она воспринимала его как помеху, навязанную ей несчастливой судьбой. Правда ли это?
— Не причиняйте ему вреда! — Она вскочила на ноги и обеими руками колотила женщину, которую другие называли Ньясса?ли.
Седовласая и совсем не молоденькая, Ньясса?ли была, однако, гораздо моложе и сильнее матушки Мастиф. Она схватила старую женщину за руки и снова усадила в кресло.
— Мы не собираемся причинять ему вред. Разве я не объяснила важность нашего дела? Неужели мы захотим повредить тому, кто так для нас важен? Конечно, нет.
Разве я не объяснила важность нашего дела? Неужели мы захотим повредить тому, кто так для нас важен? Конечно, нет. Мы видим, как ты привязана к своему воспитаннику. По?своему, мы также привязаны к нему.
Что за бездушные люди, думала матушка Мастиф, беспомощно падая в кресло. Не люди, а далекие мертвые тени людей.
— Я обещаю тебе, что мы не будем заставлять мальчика делать что?то против его воли и ничем ему не повредим.
— Но что вы тогда с ним хотите сделать?
— Мы хотим управлять его взрослением, — объяснила женщина, — помочь ему развить до предела его необычные способности. Маловероятно, чтобы он достиг этого без соответствующих инструкций и тренировок; именно поэтому его способности до сих пор не очень проявились. Но наш опыт показывает, что, достигнув половой зрелости, наши объекты не соглашаются на такую тренировку и управление. Поэтому мы должны руководить им так, чтобы он сам этого не сознавал.
— Как вы можете это сделать?
— Через третье лицо, чьи предложения и указания он примет охотно, — сказала женщина. — И вот тут становишься важна ты.
— Вы хотите, чтобы я заставляла его делать то, что докажет успешность вашего эксперимента?
— Правильно, — согласилась Ньясса?ли. — Все нужно делать так, чтобы он не догадался, что им руководит какая?то сила извне. — Она указала на дальний конец комнаты, где за прозрачной дверью находилась операционная. В тусклом зеленовато?голубом свете приборов стерильная операционная слегка блестела.
— Мы не можем допустить вмешательства, которое уничтожит наши усилия, и не должны рисковать обнаружением, потому что агенты Сообщества продолжают нас преследовать. Поэтому нам необходимо поместить тебе в мозг небольшие приборы, которые обеспечат твое полное подчинение нашим указаниям.
— К дьяволу! — выпалила матушка Мастиф. — Я сто лет заполняла свою голову. Знаю все, что там запасено. И не хочу, чтобы кто?то там все разбросал. — Взглянув в сторону операционной, она не добавила, что никогда не лежала под ножом или лазером и смертельно этого боится.
— Послушайте, — в отчаянии продолжала она. — Я буду рада помочь вам. Буду говорить мальчику все, что захотите, не позволю ему делать то, чего вы не захотите. Но оставьте мою бедную старую голову в покое. Разве не полезнее я вам буду как добровольный помощник?
Брора сложил руки на столе и бесстрастно разглядывал ее.
— Это правда. Однако есть факторы, которые этого не допускают.
— Во?первых, потребуются такие действия, к которым ты не способна в силу недостатка умственного развития, но которые можно осуществить под руководством импланта. Во?вторых, нет никакой гарантии, что когда?нибудь в будущем ты не возмутишься и не расскажешь объекту все, что знаешь. Это имело бы катастрофические последствия для нашего эксперимента. В?третьих, хотя внешне ты будешь руководить мальчиком добровольно, он способен почувствовать твое внутреннее сопротивление и понять, что что?то неладно. А вот импланты, механические устройства, он почувствовать не сможет. И наконец последнее. Я думаю, ты лжешь, говоря, что станешь добровольно помогать нам.