Эрнан вкратце поведал о поимке Фернандо и обнаруженных у него железном пруте и кинжале с вензелем Рикарда на рукояти. Потом он немного отступил от правды, сказав, что Фернандо передал Симону пакет, в котором действительно было письмо, компрометирующее Рикарда.
На допросе бывший доминиканец Гаспар признался, что по приказу графа Бискайского он подделал и это письмо, правда, небрежно — лишь затем, чтобы усыпить бдительность Фернандо. В том письме Жоанна обвиняла Рикарда в убийстве некоего Хуана Энрике де лас Фуэнтеса, кастильского кабальеро, который весной этого года был любовником Маргариты и в самый разгар их романа спьяну утонул в реке. Однако из поддельного письма следовало, что это не был несчастный случай. Жоанна якобы располагала неопровержимыми доказательствами вины Рикарда и шантажировала его, требуя, чтобы он женился на ней. Эрнан предпочел такую версию происшедшего — хоть и не соответствующую действительности, но и не совсем ложную, — чтобы ни в коем случае не вызвать у графа даже тени сочувствия к Фернандо, который, по планам Александра Бискайского, должен был умереть вместе с Рикардом и Жоанной.
Клавдий Иверо слушал Эрнана, низко склонив голову. Когда же он поднял ее, глаза его пылали яростным огнем, черты лица заострились, оно приобрело выражение непреклонной решимости. Эрнан опешил: где только девались усталость и опустошенность, которые так неприятно поразили его в самом начале их разговора. В немощном теле еще был жив здоровый дух!
— Господин де Шатофьер, — произнес граф. — С тех пор как умер мой сын, у меня пропало желание жить. Я очень гордился Рикардом, может быть, преувеличивал его достоинства — но он был моим единственным сыном. Теперь же единственное, что держит меня на этом свете, так это жажда мести. Прежде чем умереть, я хочу отомстить тем, кто погубил Рикарда. Раньше я ненавидел и тех, кто раскрыл этот заговор, хоть и не собирался мстить им, но теперь… Теперь, когда оказалось, что Рикарду отводилась роль козла отпущения, я искренне признателен людям, которые спасли его не от смерти, но от посмертного позора. — Он испытующе поглядел на Эрнана. — Ведь это вы, я полагаю, разоблачили заговорщиков?
— Да, — невозмутимо ответил Шатофьер. — Это был я.
— Благодарю вас, граф, — просто сказал Клавдий Иверо и сказал он это от всей души.
Эрнан вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывается комок. Какая все-таки сложная, подумал он, какая скверная штука жизнь, в которой подчас возникают такие ситуации, когда убитый горем отец искренне благодарит человека, изобличившего его сына в преступлении…
Между тем граф, собравшись с мыслями, вновь заговорил:
— Итак, Фернандо де Уэльва. Принц Кастилии, наследник престола, преступник. На его совести смерть Рикарда. Он не только собирался убить моего сына, он хотел опозорить его, взвалить на него чужие грехи — а сам остался бы незапятнанным… Ему нет места на этом свете, он должен умереть! — Клавдий Иверо снова подался вперед и даже чуть привстал. Его горящий взгляд, казалось, буравил Эрнана насквозь. — Господин де Шатофьер, отдайте мне этого ублюдка! Если мне не суждено будет расквитаться с графом Бискайским, то я хоть отомщу другому негодяю. Ради всего святого, заклинаю вас — отдайте мне принца Фернандо! Я не могу допустить, чтобы он покинул эти стены живым. Это будет надругательством над памятью моего сына — пусть и не очень светлой, но все же… Граф, вы не можете, вы не должны отказать мне! Всю ответственность я беру на себя. В конце концов, вы в моем замке, воинов у меня гораздо больше, чем у вас, и если возникнет необходимость, я велю арестовать всех кастильских гвардейцев. Если вы сочтете нужным, я для вида арестую и вас с графом д’Альбре. Вам никто не станет вменять в вину, что вы по доброй воле уступили мне принца — ибо сила на моей стороне. В худшем случае, король Альфонсо обвинит вас в излишней доверчивости — в том, что вы положились на мое гостеприимство.
Эрнан покачал головой:
— В принятии столь радикальных мер нет необходимости, дон Клавдий.
Кастильский король исполнен решимости казнить своего брата — но для этого нужно раздобыть неопровержимые доказательства его вины.
— Так ведь они есть. У княжны… то бишь у графини Бискайской.
— Увы, она знает слишком мало. Вот если бы… — тут Эрнан умолк, словно не решаясь закончить свою мысль.
— Ну!
— Другое дело, если Фернандо де Уэльва сам сознается в своих преступных замыслах. Если заставить его это сделать.
— И каким же образом?
Эрнан в деталях изложил свой план действий.
— Хорошо, — кивнул Клавдий Иверо, выслушав его. — Это меня вполне устраивает. Я сейчас же дам соответствующие распоряжения. Вот только… А если Фернандо ни в чем не признается?
— Тогда я скажу дону Альфонсо, что был вынужден уступить вам. Ведь сила действительно на вашей стороне. Надеюсь, что в таком случае вы подтвердите этот факт в письме к королю.
— Можете не сомневаться, граф. Я же с самого начала предлагал взять всю ответственность на себя… Ладно. Так или иначе, но преступник не избежит заслуженного наказания. И тогда останется лишь граф Бискайский… а также Маргарита, — неожиданно для Эрнана добавил Клавдий Иверо и глаза его вновь сверкнули. — Ведь на самом деле она погубила Рикарда… Но ее пусть покарает Господь.