— Я не сломлен. Я просто немного не в себе.
Ничего, Пьер, будет и на нашей улице праздник. Рано или поздно я разберусь с Шимес.
— Лучше бы попозже, и не при тех обстоятельствах, о которых ты говорил.
В этом я был полностью согласен с Пьером.
Двери распахнулись, и в зал молча, но торжественно стали заходить нелюди. На их мордах было какое-то скрытое торжество, маленькие глаза радостно блестели, и мне даже показалось, что все они посмотрели в мою сторону.' Не очень приятные взгляды, тем более, когда не знаешь их причины.
Нелюди равномерно распределились по стенам и затихли в ожидании.
Старый замок погружался во мрак. Солнце уже было не способно заглянуть в его окна и, посмотрев на Пьера в последний раз, исчезло.
Слабые недолгие сумерки погрузили замок в мрачное состояние. Скоро и они поблекли, уступая место бесцеремонной ночи. Я почувствовал, как меня охватывает возбуждение, словно перед боем. Знакомое чувство по земным делам, но ровно настолько же незнакомое по делам варрканским. Что-то должно было произойти.
Вся странность этой церемонии, как сказала Шимес, в её неизвестности. Можно было только гадать, что эта ведьма собирается сделать. Всё что угодно, начиная от, бр-р, кастрации и кончая посвящением меня в рыцари нелюдского ордена.
Волна возбуждения достигла и нелюдей. Они качнулись и склонились в низком поклоне. По всем правилам, сейчас должна была появиться Шимес, чтобы возвестить о начале таинственной церемонии. И она действительно появилась.
Волокуши — маленькие, беззлобные до поры до времени твари, поставили в середине зала уже не кресло, а самый настоящий трон. Они же бросились к дверям и принялись расстилать длинную дорожку бледного цвета.
Я присмотрелся и обомлел. Дорожка была сделана из человеческой кожи.
Раздался громкий рёв нелюдей, и в дверях, наконец, появилась сама Шимес. Даже я, видевший на своём веку немало красивых женщин, должен был признать, что такой ещё не встречал. Ну, разумеется, за исключением Илонеи. Но она скорее была божеством, спустившимся в этот мир, и ни под какие сравнения не подпадала.
Я посмотрел на Пьера Абана. Если кто и находился не в своё тарелке, то это он. Он пожирал Шимес глазами. И с ним тоже трудно было не согласиться.
На Шимес было прозрачное одеяние, которое нисколько не скрывало всех её прелестей.
Волосы, чёрные, как воронье крыло и пышные, как сама ночь, были собраны в невообразимую причёску. Господи, это была сама невинность!
Шимес шла, скромно потупясь, не глядя ни на кого. Подойдя к трону, она с грацией дикой кошки опустилась в него и сложила руки на коленях.
Подойдя к трону, она с грацией дикой кошки опустилась в него и сложила руки на коленях.
Рёв нелюдей смолк, и наступила тишина.
Шимес подняла руку и сказала, обращаясь в никуда.
— Пусть начнётся церемония.
Я не знаю, когда нелюди успели так хорошо все освоить, но мысль о том, что человечеству ещё придётся столкнуться с этим отродьем, не покидала меня.
Откуда-то послышалась странная музыка, похожая на ночной шорох. До боли в ушах я вслушивался в эту музыку, стараясь уловить в ней хоть что-то человеческое, и не находил.
Музыка несла в душу смятение и страх.
Шимес поднялась со своего места и вскинула руки. И тотчас, повинуясь её движению, разверзся потолок, и в образовавшееся отверстие заглянуло ночное небо. Чистое звёздное небо.
Шимес, не опуская рук, потянулась к этому чистому куску и стала что-то бормотать. Слова были незнакомы мне, но смысл как-то доходил до меня. Может быть, какой-то из. моих разумов знал его и теперь, воспользовавшись тем, что внимание ведьмы обращено в небо, старался передать смысл этих бессвязных слов мне.
Шимес говорила что-то о тёмных духах, которые спрятались от мира, о зле, которое покинуло землю. И в это миг она была дико прекрасна, эта злобная тварь в образе женщины.
Звёздное небо стало затягиваться тучами, чёрными и низкими.
— Введите подданных для свершения церемонии.
Голос Шимес заставил двигаться покорные тела нелюдей. С места сорвалось сразу несколько десятков и устремилось к выходу. Через несколько минут они появились, волоча на цепях около двадцати человек. При их виде мне стало не по себе. Если мне не изменяет память, это были воины из личной гвардии короля Аматия. Но как жалок был их вид! Все тело покрыто сплошной засохшей кровяной коркой. Они еле волочили свои ноги.
Следом за ними в двери были загнаны нелюди, которые больше подходили к этому определению, нежели те, кто стоял у стен и имел меч.
— Ты узнаешь их, варркан?
Вопрос Шимес относился не ко мне, а к Пьеру Абану. Тот кивнул.
— Да, варркан. Это именно те люди, что охраняли моего сводного брата. Они зашли в болота следом за вами. Мои слуги захватили их, и мне весьма жаль, что среди этого человеческого сброда не было Аматия. Весьма жаль. Но я получу и его.
— Ты убьёшь их?
— Ну что ты, варркан! Разве я могу убивать тех, на кого сама похожа. Ты плохо обо мне думаешь. Они сами отдадут свои жизни, чтобы служить мне.
— Они никогда не будут служит тебе!
— Ты так думаешь? Ну что ж, посмотрим.
Может быть, и тебе придётся последовать вслед за ними. Если, конечно, твой друг Файон не заступится за твою ничтожную жизнь. И, может быть, если он будет вести себя хорошо, я подарю эту жизнь твоему телу.