Знакомые, родственники, друзья. Каждое появление начиналось со странного сияния внутри бесформенного облака, затем оно принимало образ человека и проходило сквозь меня, чтобы затем исчезнуть. И всё начиналось сначала.
Краем глаза я видел, как и к Пьеру подходят какие-то люди, останавливаются на несколько секунд, чтобы заглянуть в его лицо, и продолжают свой путь.
Немного позже, когда я уже почти привык к появлениям дорогих мне людей, в облаке произошло какое-то движение, и я заметил, что одно из них, обернувшись человеком, не прошло сквозь меня, а скрылось в дереве сразу. И дерево издало стон.
Я стал внимательней. Следующее облачко было довольно больших размеров. Оно вспыхнуло, разбежалось, а когда собралось воедино, я увидел перед собой образ Безоры. Её белое лицо корчилось и строило гримасы. Точно так же, как и предыдущий призрак, Безора сразу повернулась к деревьям и, исчезая, выдавила из ствола протяжный стон.
Так продолжалось довольно долго. Кто-то проходил через меня, кто-то исчезал сразу. Появилось даже несколько людей, которых я не помнил, и совсем мало было тех, кого я бы не хотел видеть: искажённая гримаса Лииса и сморщенное личико Марго.
Наконец, на поляне осталось всего два облака, которые никак не хотели превращаться во что-либо. Пьер подошёл ко мне, ошарашенный и растерянный.
— Пойдём отсюда. Я больше не могу. Кажется, я впервые увидел своих родителей. Они так плакали. Пойдём.
— Подожди, осталось ещё два.
— Хорошо, но потом мы уйдём отсюда.
Пьер, сам белый, как облако, стал рядом.
Два облака продолжали видоизменяться и, наконец, сияние разорвало их. Сразу оба. И соединились они вместе. Один около другого. И снова грудь моя сжалась от боли.
Это были Иннея и Ило. Они стояли рядом, взявшись за руки, и смотрели на меня. Где-то рядом тяжело дышал Пьер, я ничего не замечал. Для меня сейчас существовали только два белых создания.
Иннея и Ило, все так же не отрываясь друг от друга, пошли мне навстречу. С каждым шагом они становились ближе друг к другу, пока их тела не соединились. И, словно по волшебству, их лица слились, и я увидел Илонею.
Она шла улыбаясь, и её белые волосы развевались, теряя по дороге белые барашки кудрей. Илонея остановилась, дотронулась до меня своей бесплотной рукой, её губы что-то безмолвно прошептали, и она вошла в меня.
И не вышла. Я обернулся, пытаясь снова увидеть её со спины, но в этот момент прямо во мне раздался звук: Бум-м-м! И меня разорвало в клочья…
— Ну, старик, ты меня совсем напугал! надо мной склонилось сияющее лицо Пьера Абана. — Я уж думал, тебе конец.
Я передёрнулся и поднялся на ноги. Тело немного шаталось, но я чувствовал себя довольно неплохо.
— Ну и что произошло? — повернулся я к своему спасителю.
— Ничего не помнишь?
— Бум-м помню, а дальше провал. Оно вышло из меня?
По выражению лица Пьера я понял, что нет.
— Ну и ладно, и не с такими гадостями жил.
Разберусь. Так что со мной было?
Пьер довольно потёр руки, хотя я не видел никаких причин веселиться.
— Когда оно вошло в тебя… ну, понимаешь,…
ты сам изменился.
— Да? Надеюсь в лучшую сторону?
— Ага.
— Да? Надеюсь в лучшую сторону?
— Ага. Стал как будто деревом.
Я пристально посмотрел на стоящего рядом варркана.
Кажется, у Пьера крыша поехала.
— Да не смотри ты на меня так. Ты действительно стал похож на дерево, но потом этот…
звук и огонь…
— Взрыв, — подсказал я.
— Да. Наверное, это был… взрыв. Я думал, что тебя разнесло в клочки, но когда всё исчезло, ты лежал на земле и не дышал.
— Не дышал?
— Да. Не дышал. — А сердце у меня стучало?
— Да ты вообще был похож на мертвеца.
Даже посинел, а потом вроде всё стало обычно, ты задышал и вот… Ну и напугал ты меня.
Представляю состояние Пьера. Один, возле мёртвого друга, который превращается в дерево. Замечательно.
— А ты уверен, что я ещё живой, а, Пьер?
Может, я уже упырь?
Я прищурил глаза и впился в лицо варркана.
— Тьфу на тебя, и вали отсюда со своими дурацкими шуточками. Я не для того тебя пер столько, чтобы ты становился упырём.
Я улыбнулся. Всё-таки замечательные люди мне попадаются. Добрые и отзывчивые. А главное, взамен ничего не просят.
— Ладно, дружище, не дуйся. Будем считать, я просто неудачно пошутил. Но, — я нахмурился вспомнив последнюю тучку, — почему облако приняло образ Илонеи. Не значит ли это…
— Глупости говоришь, Файон. Она ведь вошла в тебя и осталась в тебе. Это ли не знак?!
— Да?
Я задумался. Может быть, Пьер прав? Может, это знак того, что Илонея жива? Но всё равно, я найду её, живую или мёртвую. И если я найду её мёртвой, то собственными руками задушу тех, кто виновен в её смерти.
— И правильно сделаешь, — поддакнул Пьер.
— Разве я говорил вслух?
— А разве нет? — глаза варркана были чисты, как слезы младенца. — Кстати, что ты сжимаешь в своём кулаке?
Я посмотрел на свою руку и, действительно, обнаружил, что мой кулак сжат, а в нём что-то есть. Я раскрыл ладонь… На ней лежал чёрный локон.
— Хм! Это тебе, Пьер. Если мне не изменяет память, это волосы Шимес. Я, правда, не знаю, откуда я их взял.
Варркан осторожно взял локон и двумя пальцами поднёс к глазам.
— Ты лучше понюхай его. Волосы Шимес замечательно пахли, — посоветовал я и отвернулся, не желая смотреть, как Пьер ощущает запах той, что похитила мою Илонею. Когда я снова повернулся, Пьер, как ни в чём не бывало, занимался тем, что изучал ствол дерева, куда спряталось облако.