Егеря со дна ущелья пока не могли видеть разведчиков. Троица, соблюдая осторожность, перебиралась от камня к камню. Нужно было поскорее выбираться на горное плато: вызывать карусель в скалы было опасно.
К плоскогорью вел узкий проход — прекрасное место для засады. Отвесные стены почти смыкались над головами. Командир группы внимательно осмотрел скалы в бинокль. Он предусмотрительно отодвинулся в тень, чтобы стеклянные линзы не блеснули под первыми лучами солнца. Такой блик заметен за несколько сотен метров, и по нему их легко можно обнаружить.
И ниже, и выше разведгруппы не было заметно признаков врага. «Эдельвейсы» легко могли укрыться среди камней. В их подготовку входили тренировки по многочасовому неподвижному лежанию на любой местности, будь то снег, камни или болото. Шевельнувшийся новобранец легко мог схлопотать дополнительное время, часов этак десять сверх лимита, под чуткой опекой унтер-офицера, заботливо поливающего егозу из шланга. Правда, если занятие проходило в болоте, то даже пытливый сержантский ум был бессилен и не мог ухудшить условия испытания. В трясине с избытком хватало других тварей — змей и пиявок. Безвозвратные потери среди личного состава во время подготовки егерей были делом обыденным.
Время поджимало, но спешить не стоило. Николай решил понаблюдать еще. Береженого Бог бережет.
Справа в кустах вдруг кто-то зашевелился. На склон выскочил тур. Это был крупный самец с мощными рогами, величаво изогнутыми над головой. Он спускался с ночной лежки на пастбище и наткнулся на десантников. Затаив дыхание, люди следили за туром, когда он большими прыжками помчался вверх по склону. Сейчас все выяснится: если бык пойдет на гребень,- значит, там никого нет. Это осторожное животное никогда не ходит ниже человека. Великолепное чутье и зрение позволяют дикому зверю уловить малейшую опасность и уйти наверх, в неприступные скалы.
Красавец бык помчался вверх. Прошло несколько мгновений, и могучее тело скрылось среди камней.
Проход на горное плато свободен! Скорее туда! Разведчики почти бегом прошли узкую горловину и вышли на плато.
Кузнецов осторожно подошел к краю и отпрянул.
Увиденная картина ему не понравилась.
По заснеженным камням к проходу на плато поднимались немцы. Егеря шли плотной цепочкой, примерно шесть десятков бойцов. Подсчитать точнее не было времени. Расстояние до них по прямой, если сгладить повороты змеящейся тропы, было метров четыреста. Немцы спешили. Кроме автоматов и пулеметов, у всех было при себе стандартное горное снаряжение. Оглядываясь, Николай заметил еще одну группу фашистов, поднимавшихся на плато по дальней тропе. Второй отряд состоял из сорока солдат. Впереди шел офицер в дырявой черной фуражке. Несколько егерей, разбившись на пары, несли стволы и станины разобранных горных орудий.
Дело принимало серьезный оборот. Гранат, чтобы устроить обвал или самую захудалую лавину, не было. Через несколько минут немцы поднимутся на плато, и разведчики окажутся у них как на ладони. Заснеженное плоскогорье уходило за горизонт. Ни кустика, ни обломка скалы. Белая равнина. Крыша мира.
На троих осталось два неполных магазина к шмайссерам, несколько обойм к парабеллуму Николая и шестизарядный дамский браунинг Задова. Еще ночью Кузнецов скрупулезно подсчитал боеприпасы, до последнего патрона. Отрядного священника в расчет не брали. Сейчас он не смог бы отбиться своим посохом даже от маленького пуделька. Последняя ночь высосала из Латына все силы до дна. Хорошо еще, что сам ноги передвигает. Исхудал Шаманов, не лицо — череп, обтянутый кожей. Смотреть страшно.
Кузнецов поудобнее перекинул автомат через плечо и начал лихорадочно расстегивать куртку, чтобы достать связь-блюдце. Но его успел опередить Лева. В деле спасения шкуры — своей и товарищей — Задов был чемпионом. Он успел вызвать на связь отряд, требуя у тыловых крыс карусель, или всем каюк! Последнее слово он повторил несколько раз. Лева ухитрился пообщаться с Фурмановым. Что делал комиссар отряда у стационарного связь-трюмо, одному Скуратову ведомо.
Время замедлилось, удары сердца отсчитывали секунды.
— Может, в бубен постучать? Облака там, туман вызовем! А?! — предложил Задов Шаманову.- Если устали, я могу!
— В бубен? Легко, Лева, подходи! — вяло отозвался Латын.
Одессит больше не стал затрагивать музыкальную тему.
Впереди закружился снежный вихрь. От него в разные стороны потянулась змейками поземка. Карусель прибывала. До места ее приземления было метров сто. Их еще надо было пройти. Преодолеть. Проползти…
Карусель потихоньку замедляла обороты. Уже можно было различить разноцветного петушка на покатой крыше. Сквозь снежную круговерть мужской голос сочно пропел: «Свернувшись в калачик по-детски… лежит под кокосом Чека… Не нужен нам берег турецкий… и Африка нам не нужна…»
Карусель еще не успела остановиться, а с нее начали спрыгивать на снег люди в фуражках и длиннополых черных плащах. Кузнецов сразу вспомнил эсэсовцев-карателей, с которыми воевал в белорусских лесах. Чудом тогда ушли через болота, чудом! Везение — дама капризная. Два раза подряд лицом не поворачивается, постоянно подставляя при случае разные части тела. Одним словом, переменчивая особа…