Попович немедленно вырезал рядом с акулой несколько горных пиков.
— Тута горячие ключи.- Емеля сдвинул палец немного в сторону.
Алеша несколькими точными штрихами лезвия нанес на дерево бьющие из-под земли фонтаны.
— Ключи, а не гейзеры! Здесь — лес и болота.
Вокруг изображения морской хищницы появились новые картинки. Особенно Поповичу удались три дуба, обозначающие лес.
— Подходы к озеру стерегут хранители: трое братьев. Не люди и не звери, чудь непонятная. Про них геологи рассказывали. Они на вертолете к озеру прилетели. И так же быстро улетели. Те твари им машину из обрезов раскурочили. Пришлось на вынужденную посадку садиться в тайге. На их счастье, пилотам попалась поляна, где древний курган с каменной бабой наверху. Рядом с курганом племя стойбищем стоит. Курган — святилище. Геологи им про трех незнакомцев вредителей и Царь-рыбу рассказали. Так байка дальше пошла.
Алеша тщательно вырезал рассказ на столе. Не забыл он изобразить и курган с каменной бабой. У него она получилась как живая, притягивала взгляд, вызывая душевный трепет и неясное томление. У Задова глаза подернулись поволокой. В голове зашевелилась мысль: «Давно я к Василисе не захаживал. Надо навестить, а то обидится».
Деревянная карта получилась просто замечательная. Можно прямо сейчас — в раму и на стену повесить. Только кому она нужна в кабаке? Осталось определиться со сторонами света: где север, а где юг. С этой задачкой пусть начальство голову ломает или те, кого в командировку отправят. А так любой топограф обзавидуется. У них на картах — убогие значочки и закорючки непонятные. А здесь настоящее произведение народного богатырского промысла. Любой столяр-краснодеревщик от зависти лопнет.
— Щука — это что! Мы ее не видели, только слухи про нее идут. А в нашей речке завелся крокодил! Да-да, весь такой из себя зеленый-презеленый! — Емеля разволновался, боясь, что ему не поверят.- Наша речка из Заповедного озера вытекает. Слухи о таинственной зверюге давно ходили, но в нашей деревеньке мы слухам не верим. Прошлой осенью мой кум купался в речке около колхозного утятника, колхоз «Виктория», слыхали, может? Кум услышал, как утки зашумели, да и поплыл назад. Недалеко от берега кто-то схватил кума за ногу и потащил вниз. Чудом ему удалось вырваться, а нога оказалась у него прокушенной до кости. И были на ней отпечатки зубов, вроде собачьих, только гораздо больше. Мой крестник играл на берегу с собакой, кидал ей палку в воду и смотрел, как псина тащит ее на берег. Был там и мой кум. Вместе с крестником они видели, как из воды появилось зеленое бревно с зубами, схватило собаку и утянуло на дно. А потом на поверхности реки кровь показалась. Нашего барбоса мы больше не видели. Работницы утятника, которым мы об этом рассказали, сказывают, что у них часто пропадают утки. А потом на воде — следы крови да перья утиные. Иногда птицы начинают вроде бы беспричинно крякать и выскакивать на берег, словно в воде за ними кто-то гонится.
Соседский мальчик Дима Мамонтовский, нырнув в речку, увидел под водой такое, что чуть не утонул от страха, а потом начал заикаться. Нашим рассказам о крокодиле никто в деревне не поверил, а зря: вскоре тварь утащила на дно еще двух собак и одного инвалида. Наверное, сильно отожрался крокодил на колхозных утках-то. Что дальше было, не знаю. Я подался в город на заработки.- Емеля громко шмыгнул носом. Плакать он перестал и теперь выжидательно смотрел на Задова.
— Ты с кумом хоть закусывал? Знаю я эти посиделки на пленэре. Водка рекой течет, свежий воздух голову кружит,- вяло уточнил Задов. Командир про крокодила ничего не говорил. Этот представитель местной фауны Леву мало волновал.
— Огурчик малосольный был,- повинился Емеля.- Правда, один, но большой и в пупырышках.
— Ничего больше не хочешь сказать в свое оправдание? — Задов окончательно утратил интерес к лжерыбаку и спрашивал скорее для проформы. Сейчас его терзал другой вопрос: какой дорогой возвращаться в отряд? Мимо казино или через дом Василисы? Победила великая сила искусства, и Лева мысленно проложил маршрут через терем премудрой красавицы.
— Все, все рассказал! Ничего не забыл! Как на духу! — Емеля проникновенно прижимал руки к груди.
— Запомни на будущее: врать нехорошо,- расщедрился на совет Лева.- Но если надо, то можно. Алеша, двинули! Карту не забудь.
Богатырь убрал кинжал за голенище сапога и ухватился руками за столешницу. Один рывок — и деревянная карта перекочевала витязю под мышку. Патрульные двинулись на выход, пинками раскидывая стулья-бочонки.
Тритон громко пробулькал из-за стойки:
— У осетров тоже есть свой «царь». Его жилище убрано самоцветами и жемчугом и находится в глубоком омуте на самом дне реки. Там он живет со своей женой-русалкой. В ясные лунные ночи она выходит на берег, садится на камень и чешет золотым гребнем свои зеленые, как тина, волосы. Царь-осетр плещется возле нее и трется о ее белую ногу. Если кто-нибудь увидит ночью эту картину, то ни одного осетра ему больше не поймать.
— Осетры, говоришь. Ха! Самоцветы-жемчуга! Эт-то хорошо,- Задов забрал со стойки глиняную кружку с нарисованной сиреной.- Сувенир на память.