Егеря вскоре прекратили огонь, не обнаружив никакого сопротивления. К счастью, ни разведгруппе, ни ополченцам обстрел не причинил вреда.
Группа автоматчиков короткими перебежками добралась до разрушенного моста. Часть штурмовой группы, используя для спуска веревки, ринулась отвесно вниз и вскоре залегла на берегу. Несколько автоматчиков с мотками альпшнуров бросились к реке. Перекинув на противоположный берег веревки с трехлапыми кошками на концах и убедившись, что железные крючья прочно зацепились за камни, бойцы-альпинисты пристегнулись к веревкам карабинами и заскользили через реку.
Желтошапочники открыли огонь практически в упор. Убитые «эдельвейсы» повисли на веревках, нелепо раскинув руки в стороны. Каска, сорванная выстрелом с головы висящего эсэсовца, одиноким белым корабликом плыла в бурном потоке, а потом без всплеска утонула, затянутая водоворотом.
Егеря, укрывшиеся за камнями, открыли ответный огонь, и остатки штурмовой группы отступили. Немцам не удалось наладить переправу. Сверху появились новые группы автоматчиков, но под метким огнем ополченцев им пришлось залечь. Старые ружья не знали промаха. Теперь путь вперед по горной тропе был надежно закрыт.
Немцы быстро сориентировались. Они поняли, что в лоб успеха не добьются и только зря положат людей.
Кузнецов наблюдал в бинокль, как высокий офицер в черной фуражке, стоя лицом к перевалу, отдает приказы подбежавшим к нему командирам. Фуражка с высокой тульей резко выделялась на голове человека, одетого в белый маскхалат. «Пижон! — с раздражением подумал Николай.- А я тут в каске лежу, дурак…» Он передал бинокль лежащему рядом желтошапочнику и показал пальцем, как будто нажимает на спусковой курок. С такого расстояния автомат был бесполезен. «Снять» военного модника можно было только из карабина. Ополченец посмотрел в бинокль, прицелился, плотно вжав приклад в плечо, и выстрелил. Пуля сбила черную фуражку с головы немца.
— Нужно делать поправку на ветер,- зло процедил Николай стрелку.
Офицер нагнулся и быстро поднял со снега пробитую фуражку. Отряхнул о ногу и потуже натянул на голову. Потом он погрозил кулаком в их сторону и спрятался за обломок скалы.
Солдаты тем временем распаковывали вьюки и под руководством людей в темных балахонах собирали конструкцию, напоминающую огромный черный барабан с двумя вертикальными бубнами по бокам. Этот диковинный музыкальный инструмент с огромными «ушами», стоящий среди камней, казался неведомым существом, жившим в древности на нашей планете и чутко прислушивающимся к неспокойному шуму в горах.
Немцы решили пройти к перевалу по верху ущелья. Егеря начали с кошачьей сноровкой карабкаться по скалам, на секунду прилипая к острым карнизам и бесследно исчезая в темных расселинах.
Поднявшись на оба склона ущелья, немцы начали наступать несколькими группами. Для тирольцев и баварцев горы были родным домом. Быстро преодолев каменные склоны, горные стрелки обходили позиции разведчиков с флангов.
С левого фланга прибежал связной. Он сбивчиво сообщил, что отряд гитлеровцев численностью около взвода наступает двумя цепями. Срочно нужна подмога.
— Ни шагу назад! — глубокомысленно изрек Задов, подражая комиссару отряда, и нахмурил брови. Больше ничего дельного ему в голову не приходило.
— Да, да, мы знаем, Великий! Сзади пропасть,- ответил посыльный. По его лицу было видно, что он глубоко тронут проявленной заботой Пятого о них, простых смертных.
Кузнецов отправил со связным несколько человек, сняв их с центра обороны. Оголять позицию ему не хотелось, но выбора не было. Задов, деликатно отвернувшись, сковыривал с носа сосульку. Ополченцы, пятясь и безостановочно кланяясь, двинулись на помощь товарищам: никто не смел поворачиваться спиной к живому Богу.
В воздухе прошелестела мина. Позади разведчиков грохнул взрыв. Второй ударил уже ближе. Третья мина разорвалась прямо перед разведчиками. Пронзительно взвыли осколки и полетели куски отбитого взрывом гранита. Для обороняющихся они были не опасны: склон отразил их в противоположную сторону, но десантников накрыло взрывной волной, с силой швырнув на камни.
Кузнецов перевернулся на спину и, ощупывая лицо руками, глухо сказал:
— Та-а-ак! Я сломал переносицу.
Кузнецов перевернулся на спину и, ощупывая лицо руками, глухо сказал:
— Та-а-ак! Я сломал переносицу.
Рядом с ним на боку лежал Задов. Моргая глазами, Лева рассматривал указательный палец, которым ковырялся в носу.
— Кажется, я достал пальцем до мозга,- трагическим шепотом сообщил Лева.
На правом фланге началась ожесточенная перестрелка. На широком гребне ущелья показалась густая цепь «эдельвейсов». Солдаты поначалу шли во весь рост. Ружейные залпы заставили их залечь. Началась перестрелка, и через некоторое время егеря поднялись и перебежками, от камня к камню, медленно двинулись вперед.
Кузнецов окликнул Леву, потихоньку отходившего от шока. Оказывается, к ним вернулась одна из групп, отправленных на подрыв скал. О второй команде минеров не было ни слуху ни духу.
Кузнецов решил вместе с Левой и вернувшимися подрывниками усилить самый опасный участок — правый фланг.