Капитан-лейтенант скрепя сердце подчинился. Возвращаться в темноту морской пучины не хотелось. Там тихо, очень тихо, но совсем нет солнца. Экипаж не понял бы своего командира. Да и Отто был в ответе за подчиненных. Считай, почти два столетия вместе. Безумное предприятие — почти через весь океан в тесном масляном чреве подлодки, где температура не опускалась ниже сорока градусов по Цельсию, в подводном положении выйти точно к крошечному острову в строго определенный день и час — это безумное предприятие подходило к концу.
Последние сутки похода в лодке не спала только дежурная вахта.
Чтобы отвлечься, Отто пошел по отсекам. Парадокс времени: на субмарине минуты тянутся как вечность, а сутки пролетают секундами.
Вендт шел медленно и осторожно, стараясь ни за что не зацепиться чистой форменной тужуркой. Он двигался между спящих тел, поправляя руки и ноги, свесившиеся с коек. Торпедный отсек — самое большое помещение лодки. Здесь спали на запасных стеллажных торпедах три богатыря. Бойцы десанта были напрочь лишены сантиментов. Их не тревожили несколько десятков метров водной толщи над головой.
Их не тревожили несколько десятков метров водной толщи над головой.
Витязи спали беспробудным сном, не сняв кольчуг. Сапоги их попросили тоже не снимать — кислорода и так на всех не хватало. Шлемы, составленные остроносой пирамидкой, стояли в углу у переборки вместе с мечами и луками с колчанами, под завязку набитыми стрелами. Сладко спящая в обнимку с цилиндрическими телами торпед троица была основной ударной силой десанта. На них была главная ставка.
Капитан остановился у спящих богатырей и заботливо подсунул под голову Илье Муромцу свернутый красный пробковый спасательный жилет. Добрыня невнятно пробормотал что-то во сне, заворочался, пристраиваясь поудобнее на обтекаемой торпеде. Остальные спали молча и неподвижно. В начале похода то один, то другой со страшным грохотом и руганью соскальзывали на железный пол, но теперь приноровились. А экипаж перестал пугаться, каждый раз прощаясь с жизнью, принимая грохот за удар о риф.
Ерофей коротал время, затачивая лезвие алебарды карманным оселком. Изредка он делал перерыв на то, чтобы проверить остроту заточки, ковыряя пол под ногами. Железное днище пока не поддавалось. Ерофей надежды не терял и снова принимался наводить остроту на лезвие. «Плохая примета — пробовать обшивку на прочность. Так можно накликать беду»,- философски подумал Отто.
Вендт от кого-то слышал, что приметы сбываются у тех, кто в них верит, и наоборот — все идет своим чередом, если не обращать внимания на плохие предзнаменования. Капитан решил проигнорировать Ермака, продолжавшего методично ковырять обшивку острым кончиком алебарды с упорством, достойным лучшего применения. Он не мог отвести глаз от зрелища, кощунственного для любого моряка. Кулаки сжимались и разжимались в такт скрипу железа о железо. Борозда на броневом листе становилась все глубже.
В отсек заглянул Кузнецов. Внимательно посмотрев на слесарные художества товарища, он спросил:
— Тебе не страшно?
— Страшно? Ты чё, Колюня! Просто скучно тут, как в склепе.
— Какой склеп? Тут же везде люди,- натянуто удивился командир десантников.- Хочешь, сказку расскажу?
— Давай! Только, чур, страшную! Клин клином вышибают. В смысле хандру,- легко согласился Ерофей.- А склепы разные бывают,- еле слышно добавил покоритель Сибири. Он прекратил терзать пол и приготовился слушать.
— Давным-давно… — Кузнецов сделал серьезное лицо и перешел на замогильный голос: — В одном партизанском отряде служили парень и девушка с зелеными ногами. Как-то раз их отправили вдвоем на задание: проверить лесной «почтовый ящик». В нем связной из города оставлял весточки. Пошли они ночью. Идут, бредут и наконец вышли на опушку леса. Дальше им пришлось идти через старое деревенское кладбище. А парень все ждет, когда она платьем за оградку могильную зацепится, чтобы посмотреть, какого цвета у нее ноги. Подол у юбки длинный, ничего не видно…
— Они же ночью шли, он бы все равно ничего не смог разглядеть! — не выдержал педантичный Отто. Немец любил порядок во всем. Даже в сказках.
— Пошли на задание в полнолуние,- терпеливо пояснил рассказчик.- При ясной луне можно спокойно читать карту, не напрягаясь. Идут они дальше. Вокруг кресты покосившиеся, могилки просевшие…
— Да знаю я, что дальше с ними приключилось. Жили они долго, счастливо и умерли в один день,- закончил страшилку за Николая Ерофей.
— А вот и нет! Жили они не долго, хотя умерли действительно вместе,- Николай обрадовался, что его сюжет не смогли полностью предугадать.
— Парочка наскочила на мину. Страшно?!
— Не-а, грустно.- Ермак сплюнул на пол, но, спохватившись, растер плевок подошвой сапога.
— Так какого цвета у девушки были ноги? Зеленые или нет? — поинтересовался капитан подлодки. Все у русских запутано, ничего не понять. Не сказка, а кроссворд, завернутый в ребус.
— Корпус у мины был зеленый! — догадался Ерофей.
Оба десантника весело заржали. Страшные сказки всегда заканчиваются смехом или слезами.
— Именно! — с готовностью подтвердил разведчик, желая показать слушателям, что его сказка скорее смахивает на притчу.- С тем отрядом вообще дело было нечисто.