Высоко в горах слышались громкие удары, похожие на глухие пушечные выстрелы,- это лопался от мороза ледяной панцирь.
Ветер прижимал к телу промокшую одежду. Ощущение такое, будто поднимаешься по льду под напором снежного вихря голым. Кузнецов приказал остановиться. Пришлось срочно ставить палатку.
Желтошапочники под командованием Раши-ламы быстро нарезали кривыми кинжалами из плотного снега кирпичи кубической формы.
Желтошапочники под командованием Раши-ламы быстро нарезали кривыми кинжалами из плотного снега кирпичи кубической формы. Из них они быстро сложили домики-полусферы, где устроились на ночлег, заложив выходы снежными плитами. Непогода осталась снаружи. Было решено обойтись без часовых. Шаманов по этому поводу туманно высказался в том смысле, что со всеми, кого стоило опасаться, Задов уже успел познакомиться и даже назначить свидание. Тем более, когда рядом Великий Пятый, опасаться нечего и некого…
— Встаем с первыми лучами солнца и проводим рекогносцировку на местности,- сказал Кузнецов, раскатывая спальный мешок.
— Да я их всех взглядом разгоню! — лениво произнес Лева, взвешивая на ладонях две банки консервов. Он мучился вопросом: сгущенка или тушенка? Свой выбор он остановил на сладком. Ложиться спать голодным Задов не любил. Свежеприобретенное чувство всемогущества, помноженное на врожденную безответственность, уже пустило побеги.
— Над вашим цирком только шатра не хватает,- проворчал Латын.
— Приукрашивая правду, мы становимся сильнее.- Лева высасывал последние капли сгущенки из пробитой в двух местах банки.- И богаче. М-м, вкусно!
— Да здравствует вранье! — подытожил Кузнецов.
Все легли спать. На сон времени оставалось мало.
…Первым проснулся командир. Он приподнялся на локте. Фосфоресцирующие стрелки часов показывали 4.00. Пора. В горах светает рано, ведь горы ближе к солнцу. Кузнецов наклонился над спящим рядом Левой и проорал ему в ухо:
— Привет миру! И всем, кто его населяет!
— Почему меня никто не любит? Чтоб вы все сдохли, гады! — Задов заворочался в спальнике, стараясь натянуть капюшон на лицо.- Хватит орать! И вообще, я тут проездом.
Кузнецов быстро оделся и по привычке проверил оружие. Он отстегнул, а затем снова подсоединил магазин с патронами к шмайссеру и резко передернул затвор. «Клац!» — громко лязгнуло в тишине палатки. Оружие было готово к бою. Задов истолковал это превратно и в свой адрес. «Уже, уже! Я почти готов!» — донесся обиженный возглас из спального мешка.
Ночная гроза давно отгромыхала, засыпав окрестные горы толстым слоем свежего снега. В далях, откуда она пришла, уже синело небо, светились гребни гор, окрасились алым редкие облака. Склоны внизу наливались густой синью. Начиналась красочная феерия, которую можно увидеть только высоко в горах. Чернеют провалы ущелий, наливается темно-синим зенит, и только яркая полоса, сигнал о рождении нового дня, светится малиновым накалом над частоколом поднебесных горных цепей.
К несказанному удивлению ополченцев, сопровождающие Великого Пятого, выйдя из палатки, начали растирать лица снегом. Простодушные аборигены облегченно вздохнули, когда увидели, что Задов Пятый не собирается подвергать себя самоистязаниям. Лева с пониманием отнесся к косым взглядам аборигенов, высокомерно поясняя:
— Храпели, мешали спать! Оба наказаны.
Желтошапочники понимающе закивали. Строг и справедлив Учитель. Кто же будет по доброй воле тереть лицо снегом?
Оказывается, ночью Раши-лама высылал лазутчиков. Вернувшиеся из разведки сообщили, что нижняя тропа — единственный проход к Старой дороге. Она идет к перевалу по узкой лощине с крутыми травянистыми склонами. Укрыться в лощине негде — ни скал, ни холмов. На дальнем перевале была замечена группа людей в такой же белой одежде, как у Далай-ламы Пятого и его спутников. Основные силы, очевидно, были на подходе.
— Нам надо задержать их на ночь,- сказал Шаманов.
— Ночной бой с превосходящими силами противника в горах… — Даже невозмутимого Кузнецова открывающаяся перспектива сильно обеспокоила.
— Замечательно! Кроме идиотских приказов, вы еще чем-нибудь развлекаетесь? — взвился Задов, но сник под тяжелым взглядом обер-лейтенанта.
Нижний участок одного из склонов ущелья обрывался сорокаметровой отвесной стеной. Выше склон был покрыт густым лесом. По дну ущелья протекала неширокая бурная река с пологим левым берегом. От нее и уходила через навесной мост дорога, ведущая к цели немецкой экспедиции.
Кузнецов отправил к мосту группу ополченцев с ружьями. Они мигом разрушили мост, перерезав канаты, натянутые между берегами. Желтошапочники залегли в прибрежном нагромождении скал. Быстрое течение тут же унесло доски настила и перекрученные канаты, разбивая бревна в мелкую щепу об острые клыки порогов.
Кузнецов собрал все гранаты и осторожно связал из них две грозди. Он перевязал ребристые зеленые стальные шары обрезком альпшнура. На каждую связку Николай выделил две катушки с тросами. Задов незаметно заначил одну лимонку — так, на всякий случай. В прижимистости он порой не уступал начальнику склада Хохелу, причем оба предпочитали называть это общее качество предусмотрительностью. Наблюдая за манипуляциями командира группы, Раши-лама полюбопытствовал: