— Господи Исусе, — зажмурившись, пробормотал Мэтьюс. — Говори после этого о насилии над детьми.
Черт возьми, он искренне тронут. Алисия оценила.
— Девочка травмирована физически и эмоционально, — продолжала она, чувствуя вскипавший в душе гнев, как бывало при каждом воспоминании о матери Канессы. — Анита Джексон ни разу не потрудилась зайти посмотреть на собственного ребенка. У нее восемь детей. Где половина из них, один Бог знает.
— Восемь, — охнул Мэтьюс. — Господи помилуй.
— И она снова беременна.
— Ох, нет.
— Да. Знаете, если бы меня, студентку и даже стажера, спросили о принудительной стерилизации, я любому бы голову оторвала. А теперь… а теперь…
Мысль осталась недосказанной. Не хочется доводить ее до логического конца.
А теперь… а теперь…
Мысль осталась недосказанной. Не хочется доводить ее до логического конца. Однажды эта мысль завела Алисию в фантастический мир, где отлавливают всех городских анит Джексон, перевязывают под наркозом трубы, потом выпускают на улицу, пусть идут куда глаза глядят, только больше не причиняют вреда еще не родившимся детям.
— Ну ладно, — вздохнул детектив. — Тогда, видно, вы понимаете, что нечего рассчитывать на поддержку Канессы. Получается, ваше слово против слова Флойда Стивенса.
— Ну и замечательно.
Он пристально уставился на нее, как бы изучая. Алисия почувствовала себя неловко.
— Крутая вы личность.
— Когда речь идет обо всех этих детях? Будьте уверены.
— Что ж, это вам пригодится. Адвокат Стивенса Барри Файнмен, о котором вы наверняка скоро услышите, разговорился после слушания насчет залога. При мне объяснял клиенту, как выдвинуть против вас уголовное обвинение в насилии и побоях, подать гражданский иск о возмещении причиненного вами физического и морального ущерба. А еще посоветовал обратиться в больничный совет и потребовать вашего увольнения, поскольку, по его выражению, «подобная неуравновешенная и жестокая личность представляет опасность для окружающих».
Чувствуя внутри болезненный тугой комок, Алисия привалилась спиной к дверному косяку.
— Ничего себе.
Только этого не хватало, снова тратиться на адвокатов. И с работы можно вылететь. Ужас. Что творится в ее жизни?
— Однако он согласен ничего не предпринимать, если вы снимете со Стивенса обвинение в растлении ребенка.
Она застыла с простреленной ледяной злостью спиной.
— Никогда. Я хочу, чтоб этого мерзавца официально объявили педофилом и впредь близко к детям не подпускали.
Мэтьюс мрачно улыбнулся, но поддержал решение одобрительным, обнадежившим ее кивком:
— Правильно. Надеюсь, вам ясно, что путь перед вами ухабистый.
Ясно. Удастся ли дойти до конца?
— Можно полюбопытствовать? — спросила она. — Почему вас это интересует?
— По нескольким причинам. — Детектив залился смущенным румянцем. — Я одно время служил в отделе нравов… Всегда было труднее всего засадить вот таких вот охотников до ребятишек. С виду приличные граждане, как правило, с деньгами, могут себе позволить хороших адвокатов, жертвы плохие свидетели, так что…
— Знаю, — быстро кивнула Алисия, проглатывая тошнотворный комок. — А в данном конкретном случае?
Коп еще сильней покраснел.
— Мне понравилось, как вы работаете с ребятишками в Центре. — Он почти растерянно улыбнулся. — И понравилось, как расправились со Стивенсом. Надо же было духу набраться.
Не столько духу набраться, мысленно поправила его Алисия, сколько голову совсем потерять.
— Наконец, — продолжал Мэтьюс, — хотел предупредить насчет планов адвоката Стивенса. Чтобы вы приготовились.
— Спасибо. Я оценила. — И правда.
— А еще запомните, вы не одна в этом деле. Иногда система перемалывает не тех, кого надо. Даже если ты прав, всякие барри файнмены добиваются, чтобы суд наказал тебя вместо их клиентов. Но у вас есть союзник. Я займусь Флойдом Стивенсом, посмотрю, что можно раскопать.
— Это поможет?
— Кто знает, — пожал он плечами. — Иногда…
Зазвонил телефон. Наверно, из Центра.
— Извините, — бросила она, пробежав мимо Мэтьюса в большую комнату. Но, взяв трубку, услышала вовсе не Реймонда.
— Алисия? Джек. Надо поговорить.
Джек! Алисия виновато оглянулась на детектива, переминавшегося в прихожей с ноги на ногу.
При нем нельзя говорить о поджоге. Тихонечко промычала:
— Ммм… сейчас не могу.
— В любом случае не хотелось бы по телефону.
— Я больше не пойду к тому самому жуткому Хулио.
— Думаю, лучше у вас.
Два гостя в один день? Рекорд. Джек ее немножко пугает. Не опасно ли оставаться с ним наедине?
— Ну, не знаю…
— Вы дома?
— Да, но…
— Хорошо. Значит, у вас.
— Ладно, — сдалась Алисия, — только, может… попозже?
— Конечно. После ленча. Давайте адрес.
Она продиктовала адрес, надеясь, что не совершает серьезной ошибки, положила трубку, вернулась в прихожую.
— У меня назначена встреча. — Протянула руку. — Еще раз хочу вас поблагодарить, детектив Мэтьюс. Очень благородно с вашей стороны.
— Зовите меня Уилл, — сказал он, задержав ее руку.
Она выдернула ладонь, распахнула дверь.
— Хорошо… Уилл.
Жутко неловко вот так его выпроваживать, но вдруг возникло непреодолимое желание побыть одной.
— Буду держать с вами связь, — пообещал он и вышел.
— Надеюсь услышать хорошие вести.