— Сволочи траханые в задницу сучьи дети сволочи выб-лядки сволочи, — забормотал он вдруг, как будто сочувственный голос Берта Эйвона открыл в нем какую-то заслонку. — Своими бы руками разодрал бы сволочей.
На ближнем краю развалин — там, где был испытательный стенд, где висели клещи крана, — кто-то что-то крикнул, по кирпичам полез человек в куртке с красным крестом, и сейчас же Майк, ставший внезапно из белого багровым, ринулся вперед, нырнул под ленту и тоже полез по кирпичам вверх.
Полицейский не успел его остановить. Умник видел, как Майк оттолкнул спасателя, присел на корточки, замер и потом закрыл лицо руками.
— Арон… — проговорил начальник цеха.
Делать здесь было нечего, но надо было быть здесь, надо было увидеть, что осталось от веселого Арона, который объехал на его машине почти всю Америку, который днями и ночами гонял эту проклятую машину здесь на стенде и здесь же погиб.
Умник стоял, сжав зубы, опустив голову. Кровь начала литься, думал он. Ты знал, что кровь прольется. Ты знал, и друга своего ты спас. Почему я не сказал им о своем предчувствии? — думал он. А кто бы мне поверил? Бедняга Арон — он был такой веселый. И красивый — как мост Верразано. Такой же красивый, но еще более хрупкий. Еще более.
Он попытался сосредоточиться и прикинуть, какой силы был взрыв. Он уже понял, что подорвали большой грузовик, стоявший у боковой стены: на сизо-сером асфальте остались угольной черноты следы от двух рядов покрышек, кое-где виднелись даже обрывки резины. Да, точно — вон валяется кабина, отброшенная футов на сто… И стекла выбиты по всей округе… из автомобилей тоже выбиты. Не меньше ста фунтов тротила. Больше. Двести.
Мост Верразано — крутилось у него в голове. Самая красивая рукотворная вещь в Америке. Две тонкие параболы, подвешенные в сизо-голубой дымке над проливом, и тончайшие нити подвесок. Такого заряда хватило бы и для моего любимого моста, думал Берт.
Спасатели, работавшие у дальнего конца развалин, подняли руки и закричали. «Живой!» — услышал Умник. Майк все еще сидел на корточках за спинами врачей, а те что-то трогали и перекладывали в кирпичном крошеве.
Кто-то прикоснулся к его руке, и он вдруг услышал: «Господин Эйвон, господин Эйвон!»
Амалия. Она глядела на него снизу вверх, морща лобик. Видимо, окликала его уже давно. Берт сказал:
— Все в порядке, — и повернулся к начцеха. Тот слушал телефон. — Гарри, ну что?
— Говорят, будет живой, — сказал начцеха.
— Гарри, — с усилием выговорил Берт. — Гарри… Надо бы озаботиться — найти аккумулятор…
— Да найдем, найдем, — пустым голосом ответил тот. — Найдем…
— Сам присмотришь?
— Присмотрю.
Майк поднялся и, прикрывая рот обеими руками, побрел вниз по развалинам. Тогда Берт наклонился к Ама-лии и сказал:
— Поехали, девочка. Нам здесь нечего делать. Ты уж извини, я покурю в машине…
Си-Джи прибыл, когда тело Арона Стоуна, собранное по частям, уже увезли в морг. Еще раньше отправили в больницу Стивена Полянски — он был в сознании. Приехавшие с президентом корпорации директора занялись каждый своим делом: надо было руководить работами, сотрудничать с фэбээровцами и прессой. Президент же бегло осмотрел картину разрушений и, сопровождаемый Мабеном, переехал в заводоуправление. Там расположился старший следователь местного ФБР. Си-Джи знал, что скоро должны прибыть люди из штаб-квартиры.
Оказалось, ФБР уже успело довольно много. Оказалось, что уцелел важнейший свидетель, старший охранник Джеффри Браун, который дал исчерпывающее описание водителя, пригнавшего сюда грузовик со станами. Он запомнил фамилию водителя, и следователь уже говорил с Цинциннати и установил, что от них выехал совсем другой водитель, а не Джон Томас. Наблюдательный Браун только что закончил работу с художником, так что фоторобот бандита готов и вот-вот будет разослан. По-видимому, машину фирмы «Огайо транзит», обслуживающей «Хэви дьюти», террористы каким-то способом остановили на шоссе, набили взрывчаткой ящики — то ли деревянные, с инструментом, то ли картонные, с электроникой, — посадили за руль своего как-его-там-Томаса и очень аккуратно доставили груз к началу обеденного перерыва в цехе.
Возможно, это случайность, но не исключено, что террористы стремились снизить количество жертв.
— Как вы полагаете, господин Гилберт, был ли у ваших… э.» конкурентов некий повод к уничтожению опытного деха? — спросил старший следователь.
— Был, и очень серьезный, — заявил Си-Джи.
— Это официальное заявление?
— Считайте как хотите, детектив. У меня нет доказательств. Только предположения. Официально могу заявить следующее: во взорванном помещении испытывалась… — Он помолчал, подбирая слова. — Испытывалась модель автомобиля… сулящего подлинную революцию в автомобилестроении… Мои слова записываются?
— С вашего разрешения, сэр.
— Хорошо. Запуск этой модели в производство вызвал бы резкое снижение потребности в автомобильном горючем. Я не думаю, что деятельность нашей корпорации в этом направлении могла ущемить интересы других производителей транспортных средств.
— Иными словами, сэр, вы не имеете в виду прямую конкуренцию…