— Подписал контракт.
Странно как-то сказал, подавленно, и тогда Нелл заподозрила, что Умник напуган чем-то, однако дьяволу, сидящему в ней, было на это плевать, и он прорычал ее розовыми губками:
— Теперь это так называется? Небось, молоденькая?
Умник молча поднялся, но пошел не в кабинет, а к входной двери, где оставил свои вещи, отпихнул ногой сумку с одеждой, полученной в магазине-дворце взамен исчезнувшей вместе с посыльным 3 открыл чемодан и достал коробку с известной всему миру надписью: «Пьер Карден». И наконец обронил:
— Держи, идиотка… Это тебе.
Драгоценности он ей пару раз дарил — что верно, то верно. Но чтобы приволок вечернее платье от Кардена!..
— Ну, совсем рехнулся, — пробормотала она. — Ну, спасибо, Умничек…
Она обожала подарки, и с этим дьявол никак не мог совладать, тем более что платье каким-то чудом оказалось точно по мерке.
И они мирно поужинали, и выглядели при этом, как в кинофильме из жизни богачей: она — в платье с большим вырезом, темно-голубого шелка, он — в коричнево-серой тройке с искрой, при белой рубашке с галстуком… Нелл заткнула за декольте большую салфетку, от чего ее бюст выглядел еще соблазнительней, и это тоже улучшило настроение и до времени приглушило тревогу Нелл за Умника.
Следующие десять дней была пауза: внешне ничего не происходило. Умник, Рональд и Си-Джи занимались обычными делами, так называемой текучкой; на вахте был один Мабен, не расстававшийся с мобильным телефоном и регулярно получавший доклады от испытателей. Парни катили с необыкновенной лихостью; уже к Джэксонвиллу опередили график часов на пять, при отличной погоде промчались вдоль берега Мексиканского залива, и Мабен разрешил им дневку в Батон-Руж. Совсем уже на подступах к Лос-Анджелесу, недалеко от Помоиы, была первая неприятность; «гурон» превысил скорость на федеральном шоссе и был остановлен полицейским патрулем. Событие заурядное — кто в Америке не превышает скорость? — но Майк, следуя инструкции, позвонил Мабену, пока полицейский подъезжал к ним, вылезал из своей машины и подходил к «гурону». Подходил неторопливо и осторожно, так, чтобы его прикрывала стойка кузова, — рукоятка револьвера в открытой кобуре поблескивала на солнце.
Майк доложил: «Остановлены полицией, такое-то шоссе, три мили до Помоны». Арон, сидевший за баранкой, опустил стекло и солнечно улыбнулся полицейскому. Жара стояла тропическая, испанец-полицейский обливался потом.
— Документы, — прогудел он.
Майк мгновенно подал ему нрава Арона, страховку на машину и, сверх комплекта, официальную бумагу «Дженерал карз» — «Всем, кого это касается. Настоящим объявляем, что автомобиль «гурон-200», номер такой-то (штат Мичиган), проходит шоссейные испытания, Просим оказывать содействие…» — и так далее.
Как и предполагал Арон, это послание, запрессованное для пущей важности в пластик, вызвало у патрульного не сочувствие, а подозрения. Он приказал:
— Открой багажник, парень! Выходи!
Полагалось возмутиться, и Арон разыграл возмущение.
— Это что, обыск, господин полицейский? А где постановление?
Полицейский поднял руку, и его напарник выскочил из своей мигающей машины — угрожающе взялся за револьвер.
— Выходи! Испытатель… — сказал испанец.
Майк подтолкнул Арона, тот вылез и поднял отпертую уже крышку багажника. Там лежали две запаски, две тощие сумки с пожитками испытателей и почему-то три щетки для мытья окон и десяток флаконов с автомобильной косметикой. Полицейский пожал плечами, поочередно взвесил сумки в руке, отвернулся в достал блокнот извещений о штрафе. Слава Богу, не вздумал проверять номер двигателя — тогда пришлось бы крепко скандалить, ехать в участок, требовать прокурорское постановление, адвоката и тому подобное.
Следующая неприятность произошла, когда они проделали три четверти маршрута, — в штате Монтана, в верховьях великой реки Миссури, вскоре после города, называемого Бьютт. Дело было вечером, уже после заката; Мабен только что передал испытателям, чтобы они остановились на ночь в мотеле «Шератон», — ехать до него оставалось около получаса, и надо было купить еды для ужина. Они предпочитали мотели, где в номерах есть кухоньки; еда своей готовки всегда лучше. Очень кстати справа замаячил торговый центр с обширной, почти пустой стоянкой; Майк свернул туда. Объехал вокруг этого здоровенного одноэтажного сооружения, нашел супермаркет и высадил Арона. Стоять здесь не полагалось. Конечно, Арон все равно бы не стал отъезжать, но законопослушный Майк переехал на стоянку — остановился в ближнем ряду, неподалеку от сетчатой выгородки с вывеской «Армия спасения»: туда полагается складывать то, что не нужно вам, обеспеченным людям, но беднякам может пригодиться.
Объехал вокруг этого здоровенного одноэтажного сооружения, нашел супермаркет и высадил Арона. Стоять здесь не полагалось. Конечно, Арон все равно бы не стал отъезжать, но законопослушный Майк переехал на стоянку — остановился в ближнем ряду, неподалеку от сетчатой выгородки с вывеской «Армия спасения»: туда полагается складывать то, что не нужно вам, обеспеченным людям, но беднякам может пригодиться. За сеткой копошился черный парень в черной же куртке с надписью «Чикагские медведи» на спине. Майк мельком взглянул на него, отвернулся и посмотрел на ярко освещенные окна супермаркета — Арона нигде не видно, — снова повернул голову и обнаружил, что парень вышел из-за сетки и шагает к нему, держа перед собой что-то вроде револьвера.
Майку надо было сразу рвать с места, это он сообразил потом, а в тот момент потянулся к перчаточнику за своей «береттой», но — оп-ля! — черный парень уже стоял рядом с машиной и показывал свободной рукой: выходи… Пистолет уже не вынешь. И вообще, рассудительному и хладнокровному Майку не хотелось стрелять: свали он этого парня, и конец пробегу — полиция, суды, не отмажешься… Парень раздраженно крутанул рукой, и жест этот вдруг отозвался в Майке. Он разжал руку — пистолет упал на пол, — плавным движением перевел тумблер реверса колес налево на два щелчка и резко нажал на педаль. Парень ничего не успел понять: машина повернулась на месте, как волчок, ударила его в левый бок, отшвырнула на десяток футов. Револьвер отлетел еще дальше и завертелся на асфальте, словно повторял фокус, проделанный «гуроном». На сей раз Майк не терял времени: мгновенно выскочил и поднял револьвер, крупнокалиберный «кольт». Нападавший лежал совершенно неподвижно. Майк несколько секунд соображал, что теперь делать. Какая-то женщина, катившая вдалеке корзину с продуктами к длинному светлому «ауди», обернулась на визг покрышек по асфальту; от покрышек слегка тянуло горелой резиной. Когда женщина скрылась за своей машиной, Макс решился. Обтер револьвер об одежду бандита и положил оружие в сторонке, у сетки. Он понимал, что поступает не по правилам, что надо вызвать полицию, что на одежде парня могли остаться следы краски… А парень лежал, как мертвый. Удар получился очень сильный, судя по расстоянию, на которое бандита отшвырнуло. «Раскрасить надо было машину, — подумал Майк. — Рекламно раскрасить. Как положено — «Джи Си» готовит вам сюрприз, ребята!» Тогда ни один осел не пытался бы украсть такую канарейку. Воруют-то серийные тележки, и цвет у нас обычный… Подох, похоже…»