— И что ты ответил? — невозмутимо спросил Майк.
— Что?.. — Арон заулыбался и вытаращил глаза, изображая самого себя за этим разговором. — Братец, говорю, задумчивый ты мой, да кто же от пяти нулечков откажется, говорю я ему, мог бы я взять эту сотенку твою тысяч, да ты ведь огорчишься, серийную машину типа «гурон» водили на дополнительные испытания, компьютер испытывали, говорю, системы зажигания. Сразу это скажу, а с тебя выпивка.
— А он что?
— А он? — Арон перестал улыбаться. — А он меня измерил.
— Че-го?
— Измерил, как гробовщик.
— Ну, ну?
— А я говорю еще, не огорчайся, братец кровный, повезет в следующий раз, а я деньги за просто так взять не могу ни за что. А он тогда и говорит, чтобы я получите подумал и позвонил по этому вот телефону, если чего надумаю, и чтоб учел, что… постой-ка… Что просто за так по всей Америке не покупают автомобильную косметику.
— А ты что?
— Ну как — что? Как положено. Что в командировке все расходы идут с карточки фирмы, а десять флаконов мыла фирму не разорят, тогда как нам, бедняжечкам, прибыток, хотя и с двумя всего нулями, но прибыток.
— Он поверил?
— Он мамке родной не поверит, — сказал Арон.
Помолчали. Дело было в том, что Мабен велел им во время пробега заезжать на заправочные станции — на случаи, если за ними вдруг будут следить. Для отвода глаз.
Заезжать и покупать что придется в лавке при станции — следя, не въехал ли кто за ними. В этом случае все-таки залить бензина, поскольку бензобак, хоть и не нужный больше, не был демонтирован. Но затем приходилось в чистом поле сливать бензин для следующего раза, — а это сделаешь далеко не везде, ох как не везде, — морока одна…
— Он дал тебе карточку? — спросил Майк. Арон показал карточку; адвокатская фирма «Грум и Кейни», Детройт, адрес, телефон.
— Может, отдать Мабену? — спросил Майк.
— У-гу. А мерку на гроб с меня уже сняли, — сказал Арон.
Прицелился и щелчком послал картонный прямоугольник в мусорный бачок. «Ловкий ты парень, братец Арон, — подумал. Майк. — Ловкий, да несмышленый».
Честно говоря, никто не знает, о чем думал Майк, пока шагал к автостоянке, выводил машину на шоссе и ехал домой, к жене и деткам. Может быть, при свете дня кто и обратил бы внимание на его глаза — прищуренные сильнее, чем обычно, так что веерочки морщин в уголках стали очень заметны. Но уже стемнело, да и стоянка была пуста. Можно предположить, что он гадал, контролирует ли этот проныра Мабен банковские счета служащих, допущенных к «Проекту Гурон». Что высчитывал, какой процент набежит от четырехсот тысяч зеленых, скажем, лет за двадцать, и будут ли получившиеся два миллиона и через двадцать лет солидными деньгами и позволят ли жить на пенсии привольно, покататься по свету, как положено богатым людям, — вдвоем с Джессикой.
Может быть, при свете дня кто и обратил бы внимание на его глаза — прищуренные сильнее, чем обычно, так что веерочки морщин в уголках стали очень заметны. Но уже стемнело, да и стоянка была пуста. Можно предположить, что он гадал, контролирует ли этот проныра Мабен банковские счета служащих, допущенных к «Проекту Гурон». Что высчитывал, какой процент набежит от четырехсот тысяч зеленых, скажем, лет за двадцать, и будут ли получившиеся два миллиона и через двадцать лет солидными деньгами и позволят ли жить на пенсии привольно, покататься по свету, как положено богатым людям, — вдвоем с Джессикой. То есть, стоит ли рисковать превосходной и почтенной работой — и будущей пенсией — ради сделки с фирмой «Грум и Кейни».
А возможно, ни о чем он вовсе и не думал. Есть у больших денег такая особенность, они и умного человека делают дураком. Телефон же Майк помнил — зоркость и память у него были профессиональные.
Да, такой вот разговор состоялся в испытательном цехе
«Джи Си». Не исключено, что его-то последствия и выплыли на поверхность через десять дней, когда электромобиль накатал еще двадцать тысяч миль, а в опытном цехе начали монтировать специальный стан для проката циркония.
День был воскресный — святой день отдыха для Си-Джи. И несколько странный день, уже по замыслу, ибо Гилберты ждали к обеду гостя, притом не из своего обычного круга, не из друзей, а Умника. Еще одна странность: пригласить его к обеду предложила Энн Гилберт; сам Си-Джи собирался встретиться с ним в субботу, Так что ноябрьское это воскресенье в некотором роде утратило свой сакральный смысл — главе семьи предстоял деловой разговор после десерта и кофе.
Умника ждали к полудню, и утро Си-Джи провел обыкновенно, как и во все воскресные дни; уделил два часа мальчишкам — поболтали, погоняли мяч на лужайке перед домом. Оказалось, что старший, Кен, теперь умеет закидывать мяч в баскетбольную корзину — а две недели назад еще не умел, О школьных делах по воскресеньям обычно не разговаривали, Клем-второй деликатно намекнул, что хотел бы съездить на «малый гольф», то есть на тренировочное поле для начинающих, где ты получаешь корзинку мячей и бьешь ими по лункам — хоть целый день бей, если хватит денег. Клем-старший намека не принял, потому что этот его сын был чересчур самолюбив и не выносил никаких советов во время спортивных занятий, а стоять рядом с ним и не давать советов — этого Си-Джи не умел, Мальчики устроили велосипедные гонки по кольцевой дорожке, и Сн-Джи пошел в малую гостиную, чтобы посидеть с Энн и — тоже как обычно — обсудить семейные дела. Погода этой осенью стояла необыкновенно ясная и теплая, деревья облетали лениво, и на клумбе, вокруг которой гоняли Кен в Клем, было еще порядочно цветов. Из гаража выглянул Джордж Миллер в щеголеватом рабочем комбинезоне, отсалютовал черной ручищей.