— Не боись. Сработаем.
А вот и наш долгожданный. Чуть уменьшаю звук музыкального центра. Не обязательно так громыхать, когда хочешь, чтобы тебя слышали.
— Здравия желаю, товарищ майор.
— Здравствуйте, Георгий. Проходите.
Сухорук делает три шага. Дверь за его спиной захлопывается. Ловушка сработала. Большой палец майора Пластуна втыкается в горло младшего сержанта, чуть левее кадыка. Глаза у Георгия расширяются и он, не охнув, опускается на пол. Все. Спекся.
— Послушайте меня, Георгий Олегович, и постарайтесь не перебивать, — начинаю вещать я. Боюсь, что подобное действие вряд ли входит в ближайшие планы моего собеседника, но тем или тому, кто сидит в «Волге» об этом ничего не известно.
Валера наклоняется над телом и начинает расстегивать китель пострадавшего. Вот и микрофон. Нехорошо, Георгий Олегович, ай как нехорошо.
Нонна мягко отстраняет Пластуна. Без дилетантов обойдемся. Ее руки летают над жертвой со скоростью неимоверной. Воистину, дело мастера боится. Аккуратно складываю форму в дипломат. Она ещё пригодится. Одевание проистекает немного медленнее. Натягивать брюки и рубашку на тулово, не проявляющее видимых признаков жизни, довольно затруднительно. Все это время я продолжаю перед микрофоном страстный монолог о международном положении, предназначенный для весьма ограниченного круга слушателей.
Валера поднимает руку вверх и сводит вместе большой и указательный пальцы. Готово! Теперь детали и аксессуары. Ходунок на грудь.
Младший сержант исчезает, на его месте появляется никому не ведомый журналист. Теперь, как говаривал Майк Тайсон, «займемся лицом». Такая короткая стрижка нас не устраивает. Это не армия, чтобы щеголять полубоксом а-ля слегка обросшая боксерская перчатка и выбритыми висками. Надеваем паричок. А ничего, славно. Но без бороды и усов образ, пожалуй, будет неполным. Валера подхватывает Сухорука под мышки и усаживает на диван. Нонна придерживает голову пострадавшего, мой добрый друг с вдохновением заправского маэстро проводит сеанс художественной аппликации. Не дай бог приклеить криво. Это уж позору не оберешься. Шприц. Начинать беседу с дозы лизегриновой кислоты, конечно, не лучшее, что можно придумать, но что поделать, нельзя играть во взрослые игры и не ожидать при этом неизбежно возникающих неприятностей. Ну ничего, ЛСД физиологического привыкания не дает, а перспектива тащить на себе находящегося в отключке журналиста к служебному выходу никак не входит в наши планы. Ноги больной должен передвигать сам. Нашатырь. Голова Георгия болезненно дергается от гнусного зловония, разносящегося из откупоренного флакона. Его глаза открываются. В них предутренняя муть и полное отсутствие мысли. Теперь видеокамеру в руку — и на выход. До встречи, Георгий Олегович.
Я продолжаю болтать ещё минут пятнадцать. Полагаю, моя речь уже порядком утомила слушателей, но от окончательного оплавления мозгов их спасает мигание неонки на циферблате моих часов. Валерин «BMW» благополучно покинул поле боя. Финита ля комедия.
— Теперь прощайте. — Я неожиданно прерываю речь на этой трагической ноте. До того момента, как поднимется переполох, есть ещё несколько минут. Выхожу из комнаты. Кроме бряцающей музыки ничего больше не свидетельствует о нашем присутствии. Пальчики, ещё во время разговора с неизвестными, я тщательно вытер платком, других следов нет. Следующая точка моего маршрута — ватерклозет. Микрофон летит в унитаз. Вслед ему устремляется поток воды. Счастливо оставаться, господа. А мне, пожалуй, пора.
Глава 22
Нонна встречает меня в коридоре, почти у самой лестницы.
— Все в порядке, мой генерал. Груз доставлен по указанному адресу, — браво рапортует она.
— Благодарю за службу. — Я подхватываю её псевдоармейскую манеру изъясняться и продолжаю в том же духе. — Родина вас не забудет!
— Право же, это лишнее. Ты, гляди, сам меня не забудь.
— Об этом можешь не волноваться. — Это я говорю уже вполне серьезно. — Я своих людей не забываю. Ясно?
— Ясно.
— Ты мой человек?
Тяжелый вздох не то сожаления, не то согласия.
— Да уж, получается, что твой. Сказал бы кто неделю назад, что явится какой-то ковбой и завербует меня невесть куда — в лицо бы рассмеялась. Ковбой, расскажи, чем ты баб берешь? — усмехается она.
— Бог его знает, — я искренне пожимаю плечами. — Честно говоря, не было случая задуматься.
— Ну-ну. — Девушка чуть склоняет голову и недоверчиво смотрит мне в лицо. — Будем считать, что я тебе поверила.
— Ладно, госпожа поручик, оставим мой светлый облик временно в покое и вернемся к делу.
— Вернемся, — охотно соглашается она, — кого ещё вязать будем?
— На сегодня все. Норма. Но шутки в сторону. Подругам и знакомым о сегодняшней акции лучше не рассказывать, так сказать, во избежание. Пойми меня правильно, я тебя не пугаю, но если будешь трепать языком — Я могу просто не успеть тебя вытащить.
— Ну, это, положим, мог и не говорить, — фыркает Нонна, — что я дура, по-твоему? Ты не волнуйся, начальную школу конспирации я в этих чертовых стенах давным-давно прошла.
— Вот и чудесно. Тогда сразу перейдем к средней школе. Завтра здесь особо не светись. В лицо тебя вряд ли запомнили, но общий вид…