— Господа офицеры! — раздался из кухни насмешливый голос шофера, телохранителя и переводчика — майора Пластуна. — Если вы соблаговолите оторваться от своих изысканий, то я вам докладываю, что поздний ужин готов. Или, скорее, ранний завтрак, — поглядев на часы, добавил он.
Глава 8
Итак, пришло время подвести предварительные итоги. «Осмотреться по бортам», — как говаривал наш комбат. Прошло пять суток со дня смерти генерала Рыбакова, а наши успехи, если не считать «жертв» со стороны противника, были весьма посредственными. То, что самоубийство Николая Михайловича — чистейшей воды фикция, стало понятно с самого начала. Казалось очевидным и «авторство» рокового выстрела, впрочем, как и то, что заказчик или заказчики продолжали интересоваться нами. А почему, собственно, нами? Это не факт. Очередное предположение. Некто, пока нам не известный, интересуется кем-то из окружения генерала Рыбакова. Вопрос — кто? Пока неясно. Основная зацепка здесь, конечно, Банников. Что и говорить, он — фигура весьма примечательная. Возможностей у него вполне хватает, но вот причины?.. Непонятно. Никакого отношения по работе Банников к Рыбакову не имел. Один — борец с внутренней скверной, второй — разведчик-нелегал. Можно, конечно принять версию Бирюкова о гореловских деньгах… но это не более чем версия. Да, она вроде бы объясняет многое. Да, как ни крути, криминал в похождениях этой славной парочки явно присутствует. Но связаны ли их махинации со смертью нашего генерала? Снова не факт.
Но связаны ли их махинации со смертью нашего генерала? Снова не факт. Только из-за того, что тот знал о гэбэшном прошлом Алексея Горелова и его фирмы? Соблазнительно, конечно, связать эти ниточки воедино, но, с другой стороны, сколько ещё таких гореловых можно найти, если изучить биографию Николая Михайловича? Ведь это, что называется, первый попавшийся. А, кроме того, судя по записям Тараса Горелова, с Банниковым он не знаком. Во всяком случае, близко. Значит, если, конечно, принять за базу все ту же гореловскую версию, должен быть кто-то третий, связующее звено. Впрочем, только ли связующее? Ничего определенного по этому поводу сказать нельзя. Поэтому придется отрабатывать две независимые версии: Рыбаков и спецслужбы, Рыбаков и большой бизнес. Появиться ли между этими линиями связующая нить? Или же мы все-таки пустышку тянем? В любом случае, если представить позицию наших неведомых врагов как некую стабильную систему — наверняка наши происки должны привести её к раздраю. А уж там — за что-нибудь да зацепиться. Главное — поиск вести в нужном направлении. А направление у нас однозначно верное — большая политика. И большая экономика, которая, как известно, её оборотная сторона.
Начнем, пожалуй, с того, что нам ближе, со спецслужб.
Насколько я мог судить о Тимофее Прокофьевиче Банникове, он был идеальным исполнителем указаний сверху, но отнюдь не генератором идей. Возможно, конечно, предположить, что, приблизившись к Кремлю, он стал вести собственную игру, но оснований, чтобы утверждать это сколь-нибудь достоверно, не было никаких. Он был идеальным командным игроком. Мне прежде не приходила в голову мысль отслеживать все действия и перемещения этого славного литературоведа, но, согласно краткой справке, данной всезнающим капитаном Бирюковым, после девяносто первого судьба генерала Банникова складывалась вполне благополучно. Правда, на некоторое время ему пришлось распрощаться с Москвой и проводить свое время в бывших союзных республиках бывшего Союза, но пребывание в Таджикистане, Грузии и Армении только добавили Тимофею Прокофьевичу романтического флера, создав репутацию едва ли не боевого генерала.
В октябре девяносто третьего он очень удачно вылетел в Москву, поспешив на помощь не то президенту, не то своему благодетелю, генералу Бумазееву, из далекой Махачк*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***й команде и Федеральной Службе Безопасности, словно феникс из огня восставшей из обломков МБ РФ.
Что и говорить, это был славный боевой путь, но ничего, что бы хоть как-то связывало его с деятельностью Рыбакова, усмотреть было невозможно. Во всяком случае — пока. Может, ключ к пониманию этого злополучного ребуса таился в контрразведчике, как там его, Сухоруке? Знать бы, о чем он собирался говорить с Николаем Михайловичем. Впрочем, почему собирался? Быть может, говорил. Пока что нам даже неизвестно, был ли он дома у Рыбакова или нет. Ну, ничего. Это как раз не проблема. Сегодня Слава разузнает о нашем неизвестном контрразведчике максимум того, что можно разузнать, не привлекая лишнего внимания. Это он умеет.
Вроде все? Нет, не все. Конечно не все! Есть ещё темная лошадка. Цельный конь! Темный, как дело измены и совесть тирана одновременно: «Жером». Но о нем неизвестно пока почти ничего. Кроме того, что он вел в Москве операцию по внедрению Алексея Горелова. Не густо. Тень журавля, летящего в небе. Даже не тень, а память о тени. Конфронтационная карта на него пока что практически пуста [16] .