Марш обреченных

Плечистые омоновцы расступаются, давая мне дорогу. Спиной ловлю завистливый взгляд. Что и говорить — Птаха дивно хороша.

— Привет, Сашенька. — она обвивает мою шею руками и чмокает в губы. — Безумно рада тебя видеть. Ты совсем пропал, не звонишь, не появляешься.

— Куда уж нам теперь. Ты у нас замужняя дама, а я так, романтическое воспоминание непутевой юности.

— Во-первых, романтическое воспоминание, я уже не замужем. Дольше бы не звонил, я бы и состариться успела. А во-вторых… Разве это имело какое-то значение? — Анна внезапно становится крайне серьезной. — Я ведь никогда не собиралась становиться твоей женой. То есть нет. Тогда, после Арбата, думала об этом. Даже хиповать из-за этого бросила. Молодая была, глупая. А потом подросла, повзрослела и додумалась до мысли, в сущности, банальной: что лучше уж мне быть твоей любовницей. У Ницше вычитала: «Женщина — лучшее отдохновение воина». Дурак этот самый Ницше, конечно, но в нашем случае он прав.

Мы подходим к выходу, и моя спутница прерывает свою речь для того, чтобы произнести пароль билетерше, скучающей в ожидании наплыва публики. Впрочем, её общество несколько скрашивает сержант в сером костюме от Зайцева.

— Со мной.

Билетерша согласно кивает, не сомневаясь в правдивости слов моей красавицы.

— Так вот, о чем я. — Птаха возвращается к прерванному разговору. С того памятного вечера на Ленинских горах она не была со мной так откровенна. Видимо, не смотря на внешне победительный вид, на душе у неё вовсе не сладко. — Ты, Сашенька, у нас воин. Что называется, до мозга костей. А я — твое отдохновение. Когда я тебя в коридоре универа встретила, решила для себя: пусть оно себе будет что будет, а я стану твоей возлюбленной! И стала. — Она грустно улыбается. — Увы, только на один вечер.

— Прости, я тогда не смог… — запоздало начинаю оправдываться я. — Командировка.

— Знаю, знаю… — машет мне рукой Птаха. — А смог бы тогда, не смог бы в другой раз. Это закономерно, и с этим ничего не поделаешь. Я давно уже не обижаюсь. Тогда, понятное дело, настроение было скверное. В общем то и замуж потому и пошла. Стабильности захотелось. Дура! Когда ты мне по приезду позвонил, я ещё дома была. К морю поехала только через неделю. Матери сказала, что никого не хочу слышать.

— Понятно, — глупо замечаю я, и дальше мы идем молча. — Участвуешь? — прерываю начинающуюся затягиваться паузу, переводя разговор в более нейтральное русло.

— Шутишь! — она смотрит на меня с явной укоризной. — Представь себе, побеждаю я в этом конкурсе и получаю звонкий титул: «Мисс Русь». Ты вслушайся, как это звучит!

— М-да. Малопристойно.

— Вот именно. К тому же, у меня типаж не тот. Здесь сплошь сестрицы Аленушки с Василисами Прекрасными прекрасными соревнуются.

— Тогда каким ветром тебя сюда занесло?

— Мой шеф будет вручать специальный приз «Мисс зрительских симпатий» Наталье Воронец.

— Даже так? За все уплачено?

— Само собой! Кстати, авторитетно тебе заявляю: Наташка — мисс что надо. Без дураков.

— Ты её знаешь?

— Еще бы! Это моя бывшая одногруппница и близкая подруга. Шеф у меня на дне рождения с ней познакомился и влюбился, как говорили в прежние времена, без памяти.

Шеф у меня на дне рождения с ней познакомился и влюбился, как говорили в прежние времена, без памяти. Для новых русских, это в общем-то, не свойственно, но, как мы видим, временами случается. И это вселяет определенные надежды.

— А кто у нас шеф? — спрашиваю я игриво.

— А шеф у нас — президент «Россэкономбанка» господин Стругов, — в тон мне отвечает Анна.

— Понятно. Предупреждать надо. А ты у него?..

— Я у него секретарь-референт и заведующая канцелярией в одном лице.

— Так зато какое лицо!

— Комплиментщик!

— Куда уж нам. Ты как, секретарь-референт и… — я многозначительно умолкаю.

Взгляд Птахи полон праведного гнева:

— Ревновать — грех. Особенно вам, сударь. Никаких «и». «Россэкономбанк» зарегистрирован в префектуре, где мой отец возглавляет борьбу с экономической преступностью. Улавливаешь суть?

— Виноват. Вспылил. Признаю свою ошибку. Прошу дать возможность загладить, искупить.

— То-то же. Ладно, так и быть, прощаю. Назначаешься на этот вечер моим кавалером. Я полагаю, на банкет после сегодняшнего петрушатника ты можешь остаться? Или тебе вновь надо мчаться учить папуасов азам строительства коммунизма?

— Понимаешь… — вяло начинаю я. Вечерний гулеж никак не входит в мои планы. В Центре меня будут ждать верные сотоварищи с дневной добычей.

— Все ясно! — хмурится очаровательная собеседница. — Наша служба и опасна и трудна. Ладно. Тогда давай, выкладывай, что у тебя за дела?

Открываю рот, но о делах поведать не успеваю. За спиной слышится чей-то радостный оклик.

— Эй, спецназовец! Капитан!

Голос вроде бы незнакомый, но с другой стороны, ни погон, ни эмблемы с летучей мышью [18] на моем костюме нет, следовательно, знакомство давнее и неслучайное. Тем более, что со званием этот некто немного промахнулся. Я уже скоро четыре года как майор.

Молодой человек, звавший меня, строен и круглолиц. Пятнистая форма с эмблемой «Ратобора» ему весьма к лицу. Судя по дополнительному шеврону, он здесь какой-то начальник. Где-то я его видел. Вспомнить бы — где!

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133