— Окунуться? Да я вот так уже полчаса сижу!
— Что, не спится? — Даже самой противно от собственного невинного тона. — А я с сирвенайей познакомилась поближе. Ардинька говорила, что они с вечера уплывают от берега, чтобы во сне их не выбросило прибоем на камни, но наша теперь и ночью здесь, как в почетном карауле… Ты все еще сердишься?
— Глупенькая ты моя! Разве так сердятся? Я просто боюсь за тебя. Каждый раз, когда я не обнаруживаю тебя в пределах досягаемости, на меня накатывает жуть — словно я никогда больше тебя не увижу.
— Уж лучше бы сердился… В пределах досягаемости.
— Да? Ну ладно, не пожалей только. Я ведь могу сердиться и до самого утра… и до обеда… и до вечера… Нет, вру, до вечера не могу, обратно же зван к Алэлу.
Давешняя, вроде бы уже усмиренная подозрительность снова встрепенулась в дальнем уголке памяти.
— Зван? Второй вечер подряд? У нашего островного королька какой?то неестественный всплеск гостеприимства.
— Это у твоего моего подозрительного величества подозрительный всплеск подозрительности!
— Ну, родишься и проведешь первые шестнадцать лет своей жизни во дворце…
— Вот именно — в самом, что ни на есть средневековом дворце. А по моим книжным представлениям, недоверчивость как?то противоречит этическим принципам рыцарства. Или нет?
— Или да. И все?таки, что понадобилось от тебя этому старому лису Алэлу?
— Да ничего. Он просто предложил свою помощь. Магическую притом. Понимаешь, будет очень жаль, если вдруг наша Ракушка (хотя она больше похожа на завалявшуюся сплющенную смокву) переключится на какое?нибудь другое изображение. А самоцветный глобус, как я понимаю, навсегда исчезнет из ее памяти, замещенный новой картинкой.
— И что же предлагает Алэл?
— Он собирается эту самоцветную шкатулку воспроизвести в натуральную величину, но без подпорок — и с твоего позволения, естественно. Чтобы потом детишки любовались. Призовет на помощь духов земли, благо это одна из повинующихся ему стихий, они обеспечат его любыми минералами, и даже в надлежащей огранке — куда там музею Горного института! Ну, ты как, дозволяешь?
— Если это для детишек, то ты мог бы и не спрашивать.
— Ну, вот мы обо всем и договорились. Мне можно начинать сердиться?..
Но ни до вечера, ни даже до обеда побыть вдвоем не удалось — приполз свянич, принялся щекотать за пятки. Понятно, побудка по?игуански. Как выяснилось, неугомонная Паянна с утра пораньше успела слетать с Эрмом на материк, оглядела окрестности Асмурова замка. Вернулась с рулоном плотной бумаги и парой широких гладких досок.
Сейчас она, нетерпеливо прохаживаясь взад и вперед, ожидала появления владетельной четы в шатровом покое, уже порядком присыпанном пылью Равнины Паладинов.
— Ты вот что, княжна, — безапелляционно обратилась она к Сэнни, все еще сонно протиравшей глаза. — В тоём образе, как твоя домина стоит там, на шири равнинной, здесь его возводить не моги. Несуразность получится.
— Послушай, Паяннушка, я об этом как?то еще не думала, — позевывая, проговорила принцесса. — Мы пока только место выбираем…
— Ужо выбрали, дак с какой радости канителить?то? Токмо над откосом таку махину громоздить негоже, неровен час али земля дрогнет, али ураган надыбится.
Да и что проку в море, ежели оно незнамо где внизу плещется? И ребятня туда скувырнуться может. Не, на мой погляд, берег надоть уступами срезать, а на кажном — по единому… как это у вас… етажу во фрунт развернуть, навроде башни пятилученской. С нижнего на верхний лесенки резные перекинуть, на это у вас шустрики?работнички безответные дюже умельственны. В такую ширь дворец раскинем, что королек тутошний зайдется от зависти!
— Слушай, уважаемая, уймись, ладно? — поморщился командор, которому с основательного недосыпа зычный бас воеводши прямо?таки обухом бил по голове. — Если тебя обуревают архитектурные фантазии, пожалуйста, набросай все это на бумаге и представь на подпись. Желательно в трех экземплярах.
— Ты, князь, когда наследничков накуешь в трех ыкзымплярах, тогда и мне указывать будешь, как хоромы городить, — срезала его Паянна. — А ты, княжна, вели мне где?нибудь на бережочку место разровнять и мелким песочком засыпать. Ежели у твово господина к таким затеям душа не прикипает, то я для тебя одной на песке свои задумки представлять буду; что тебе по нраву придется, я на твердый холст перенесу, на то я его цельный свиток приволочила.
— Гениальная мысль! — возрадовался командор. — Бери себе по?быстрому дюжину сервов и вали на берег. Там они тебе кусок пляжа отбульдозерят под чертежную доску — и рисуй себе, сколько душе угодно. Заодно детишек позабавишь. Как говорится, бог в помощь!
— Не забава то, князь милостивый, — сурово ответствовала воеводиха, — а, может статься, остатняя для меня радость под солнышком приветным. Что мы дотоле в весеннем нашем краю клепали — казармы да анбары. Когда и темницы. А тут — дворец цельный…
Она круто повернулась и, глухо топая, покинула шатровый покой.
— Зачем ты так? — с естественным упреком обернулась принцесса к мужу. — Ты посмотри, она даже ходит?то с трудом. А сколько забот на себя приняла?
— Да столько, сколько хотела, никто ее не принуждал. А что касается бытовых перегрузок, то в последнее время я что?то не замечал, чтобы она слишком уж себя утруждала. С Ю?ю все больше мы с Кихом да Флейжем занимаемся, Фирюзушку все, кому не лень балуют, этот оголец Харров у Ардиньки с рук не сходит. А Паянна твоя исключительно командует да вот теперь еще приноровилась на материк летать, тут она пока каждый чулан в замке не облазает, не угомонится. Впрочем, это как раз меня устраивает, и на берег с сервами я ее для того же отправил — с глаз подальше.