Ничего подобного. Кто?то подхватил с земли самодельный мяч и запустил в нее, так что ей понадобилась вся природная ловкость, чтобы увернуться. Раздались одобрительные возгласы, ну совсем как на турнире. Заметив, что в нее снова целятся, она успела приготовиться и отпрыгнула в сторону легко и непринужденно, думая только от том, чтобы не забыться и в следующий раз не представить себе привычное ничто, как она делала всегда, когда хотела ускользнуть от чего?то нежелательного.
Но тут случилось вовсе невероятное: кто?то совсем непочтительно подставил ей ногу, и она, ойкнув, растянулась на земле, царапая себе коленки.
— А ты увертлива, хорошо играешь, — одобрительно произнес виновник ее падения. — Только вот забываешь под ноги глядеть. Ушиблась?
— Дал бы руку, — проговорила она, пытаясь подняться.
— Это еще с какой радости? Лежи, тебя же вышибли!
Она с замиранием сердца почувствовала, как стремительно теряет добрый десяток лет, превращаясь в проказливую пигалицу, гоняющую мяч со своими братьями на заднем дворе королевской резиденции. Именно там ей в последний раз в жизни ставили подножку…
Меховой ком прошелестел у нее над головой и шмякнул ее обидчика по плечу. Тот взвыл от обиды и повалился на землю, дрыгая ногами:
— У, крылан меня забери! Говорил же — нельзя девчонок в игру принимать! Как засмотришься, так сразу удар проморгаешь… — он перевернулся на живот и подполз к ней, извиваясь, как уж.
Именно там ей в последний раз в жизни ставили подножку…
Меховой ком прошелестел у нее над головой и шмякнул ее обидчика по плечу. Тот взвыл от обиды и повалился на землю, дрыгая ногами:
— У, крылан меня забери! Говорил же — нельзя девчонок в игру принимать! Как засмотришься, так сразу удар проморгаешь… — он перевернулся на живот и подполз к ней, извиваясь, как уж. — А ты вообще?то откуда взялась?
Не желая вдаваться в объяснения, она неопределенно кивнула куда?то вправо.
— Из Троекошного подлесья, что ли? — настаивал он.
— Еще дальше.
— Врешь! Таких малолеток, как ты, дальше соседнего подлесья не пускают.
Она пригляделась к нему повнимательнее: заходящая луна высветила узкое большеглазое лицо какого?то странного матово?оливкового тона, словно никогда не видавшее солнечного света, безусое, не тронутое никакими житейскими невзгодами. Ведет себя, как сопливый несмышленыш, а ведь на голову выше Флейжа, да и лет ему примерно столько же.
— А я не очень?то спрашиваюсь, — проговорила она, стараясь держаться с ним на равных и для пущей убедительности показывая ему кончик языка.
— Врешь!.. — повторил он с восхищением.
— Нет, правда?правда. Я ищу Горона. У меня к нему дело.
Веселящаяся компания между тем вошла в раж — с ног сбивали уже не меховым мячом, а самыми примитивными приемами уличной драки; кое?кто с разбега перепрыгивал через лежащих — а таких было уже больше половины, и никто не подымался, как видно, блюдя правила нехитрой игры. Тот, кто был рядом, приблизил свое лицо почти вплотную:
— Слушай, нездешняя, я тебе открою тайну, только ты — никому. Волос из ноздри отдашь, если проболтаешься?
— Два.
— Горон скоро здесь будет. Старшие носильщицы меж собой шептались. Раз Лунного Нетопыря над нашей купиной видали, значит, скоро и Горон сюда проберется.
— А где это — ваша купина?
— Да ты что, ослепла? Вся вот эта зелень?серебрень, что наше подлесье укрывает, это и есть одна?единая купина. Тупая ты какая?то…
Она все?таки села, положив подбородок на коленки. Играющих осталось всего трое, и своими движениями они напоминали призрачных танцоров, покрытых лунной амальгамой; глядеть на них хотелось неотрывно.
— А этот полуночный Нетопырь… Он что, действительно на луне обитает? — повинуясь какому?то внезапному наитию спросила мона Сэниа.
И на луне тоже. Видишь на ней три темных пятна? Это три его неприступных замка. А на нашей земле у него триста тридцать три обиталища.
— Интересно, где он сейчас?
— Везде. Он же — бог. Пребывает повсеместно, всё видит, всех слышит, всех судить волен.
Слова теперь сыпались, как горошинки — заученные, бесцветные.
— Постой, постой, ведь если твой бог — везде, то кто же тогда над вашей купиной пролетал?
— Ну, остролист тебе на язык, и доняла же ты меня своими вопросами! Говорю тебе: один — всесущий, он же всевидящий и это… всекарающий. Да. И другой, который летает с места на место — это он же самый. Он един, хотя их и два. Понятно?
О, древние боги, и темный же здесь народ! Лепечет какую?то заученную чушь, которую и выговорить?то толком не умеет.
Но на всякий случай пришлось кивнуть.
— Ты уж прости меня за назойливость, — проговорила она вкрадчиво, — но я задам тебе последний вопрос: уж если ваш Нетопырь над этими местами пролетал, то он сейчас, по?видимому, отдыхает в том своем замке, который ближе всего отсюда. Так не проводишь ли ты меня к его стенам?
— Да ты что, совсем чокнутая? Горон, и тот, говорят, ни в одно Нетопырево обиталище пробраться не сумел.
А тебя, значит, вот так за здорово живешь проводить туда! Я?то конечно знаю, где самая близкая Сумеречная Башня, только перед нею раскинулась Каленая Пустошь, на которой если заплутаешься, то на открытом месте день тебя и застанет. А укрыться там негде, так что Нетопырь тебя даже огораживать не станет, и так завялишься.
— Трусишь, значит.