Кем же были эти люди, на коих трудился Бартон? Я понял лишь, что они не имеют непосредственного отношения ни к вашингтонской администрашии, ни к Пентагону, ни к ЦРУ, ни к ФБР. Равным образом как и к другим явным и тайным структурам, к НАТО, ООН, сицилийской мафии, исламским террористам, масонам, гаитянским колдунам, папе римскому и ку-клукс-клану. Они находились как бы в стороне. В стороне, но, несомненно, выше. Выше всех.
Я резко взмахнул рукой, и Бартон смолк.
— Ты утверждаешь, что существует заговор? Всемирный заговор с целью захвата власти?
Его массивная голова отрицательно качнулась.
— Не заговор, Гудмен, нет, ты неправильно понимаешь. Какие заговоры в наше время, да еще всемирные? Мир — это не Куба, не Чили, и на дворе у нас не XIX век… Есть средства понадежней заговоров — крепкие связи между влиятельными людьми, объединенными деловым интересом. Связи, Гудмен, контакты! Что и как поделить, кого убрать, кого поставить, с кем торговать и чем, где воевать, где пригрозить экономической блокадой… Связи, контакты! И никаких всемирных заговоров.
— Кто они? Кто эти люди?
— Большей частью американцы, но это скорее вопрос подданства, чем национальной принадлежности. Есть из Западной Европы… Есть из Бразилии, Японии, Объединенных Эмиратов… Есть из Сингапура и ЮАР… Всех я, конечно, не знаю. Они платят, мы работаем.
— Кто это — мы?
— Оперативный центр при их сообществе. Международная внеправительственная структура. Если угодно — бюро, где собраны лучшие специалисты, работающие в то же время и в иных организациях, вполне официальных. В том же ЦРУ, например…
— Зачем твоим хозяевам гипноглифы? Нет, подожди, не отвечай, — я стиснул его закаменевший локоть. — Вопрос будет сформулирован иначе и точнее. Каковы их движущие мотивы и намерения? Видят ли они в гипноглифах угрозу своей реальной власти? Боятся ли, что кто-то, владеющий этой технологией, будет оказывать на них влияние? Хотят ли закрыть проблему, уничтожив гипноглифы и всех причастных и непричастных, или желают использовать их?
Несколько секунд Бартон молчал, словно соображая, как с максимальной точностью и ясностью ответить на мои вопросы. Затем губы его зашевелились.
— Первое. Одна из наших глобальных задач — поиск и наблюдение за всеми разработками, способными изменить сложившийся баланс сил и технологий. Главным образом в сфере транспорта, энергоносителей и новых боевых систем, включая психотронное оружие, лазеры, роботехнику и средства защиты и атаки через компьютерную сеть.
Второе. Если обнаружена перспективная разработка, ее стремятся монополизировать, а затем изъять из обращения — либо с целью консервации, как это сделано с аккумулятором АСП, либо с целью дальнейшего, но тайного использования. Третье…
Я поднял руку, и он послушно смолк.
— Что такое аккумулятор АСП?
— Хранилище электроэнергии, очень емкое, но небольших размеров. Не знаю, какой головастый тип его придумал. Работает по принципу аномальной сверхпроводимости при комнатных температурах. Эта штука, Гудмен, могла прикончить половину нефтяных компаний… Я могу продолжать?
— Да.
— Третье и последнее. В данном случае — я имею в виду гипноглифы — разработку завершат, и ее результаты будут активно использоваться.
— Для чего? Разве у твоих нанимателей не хватает власти?
На застывшем чугунном лице Бартона промелькнула улыбка или, точнее, ее слабая тень.
— Власти у них хватает, Гудмен, но им известно, что цель достигается разнообразными средствами. Есть долгие, сложные и дорогие пути: не автобан, а тропа, ведущая в обход, где надо хитрить и комбинировать, обманывать и угрожать, вводить в игру человеческий фактор, не очень надежный и поддающийся глупым эмоциям. А мои шефы не любят бросаться деньгами. Вот, скажем, американский президент, ключевая фигура мировой политики, важная персона… свой, собственно, парень, но временами слишком резвый… шустро прыгает, и не туда… Сейчас, чтоб подобраться к нему, чтоб надавить и напугать, нужна орава потаскух и клоунов. Подумай сам: бесноватый прокурор, бабы, помешанные на сексе, продажные друзья-приятели, не считая целой банды сенаторов и адвокатов. Головоломная комбинация, Гудмен! Путь тайный, но прямой, гораздо предпочтительней. Можно влиять на президента и на его семью, на госсекретаря, на все их окружение, на всех сторонников, помощников, советников… Ты понимаешь? Бесценная возможность! Уникальная!
— Но неосуществимая, — выдохнул я хриплым клокочущим голосом. — Слушай меня, Дик: сейчас ты заснешь на десять минут и проснешься с твердым намерением ознакомиться с материалами, которые лежат в твоем кейсе. Затем ты доставишь их в ваш оперативный центр. Ты будешь помнить, что мистер Гудмен оказал вам чрезвычайные услуги, что жизнь его — и всех, кто связан с ним — священна. Будешь помнить до тех пор, пока не исчезнут любые воспоминания о Гудмене. Ты проследишь, чтоб материалы прочитали все, кто хоть намеком посвящен в проблему, а когда это случится, ты их уничтожишь. Потом… Какой твой любимый журнал, Дик?
— «Плейбой», Гудмен.
— Сделай так, чтобы в нем поместили цветную фотографию: букет роз «голубая луна», можно с какой-нибудь красоткой. Это изумительные цветы, Дик… я думаю, ты сможешь договориться с издателями…