При мысли о Мартьянове я еще больше взбодрился и стал напевать:
— Три короля из трех сторон решили заодно: ты должен сгинуть, юный Джон Ячменное Зерно! Погибни, Джон, — в дыму, в пыли, твоя судьба темна! И вот взрывают короли могилу для зерна…
На четвертом этаже была только одна дверь, распахнутая в ожидании дорогого гостя. На пороге стоял мормоныш с белой нашлепкой на темени.
— Как голова? Не болит? — спросил я.
Он лишь поморщился и махнул рукой — не задавай, мол, глупых вопросов, а проходи скорее в нашу конспиративную квартиру. Она оказалась большой, ухоженной, но без излишней роскоши — никаких евростандартов, венецианских зеркал и мебели маркетри. Из холла, оклеенного светлыми обоями в васильках и маргаритках, мы попали в просторную комнату, где на обоях зеленели ветви шиповника с нежными розовыми цветами. Еще тут обнаружился массивный круглый стол с отполированной до блеска столешницей, два мягких кожаных диванчика у стен, плотно закрытый шкаф, камин и кресла. В одном из них сидел мой старый чернокожий друг из Таскалусы. Челюсти его мерно шевелились, перетирая жвачку.
— Какой приятный сюрприз! Дик Бартон, страховой агент, если не ошибаюсь? — Я перешел на английский и подмигнул ему с оттенком интимности.
— Увы, Гудмен, ошибаешься! Дик Долби, коммерсант. Интересуюсь закупками рашен пива. — Он вытянул из кармана смятую бумажку и прочитал по слогам: — Стэ-панс Рэй-зенс.
— Не стоит, — посоветовал я, усаживаясь в кресло. — Лучше «Балтика». Особенно рекомендую четвертый номер. Но третий тоже хорош.
— Моча, — угрюмо буркнул мормоныш и плюхнулся на диван. — Скунсовая моча плюс керосин из енотовой задницы.
Я обиделся. Этому заокеанскому хмырю не стоило критиковать чужое пиво. Тем более что в их Заокеании не умеют делать даже приличные сухие вина. Их белое калифорнийское — вот это моча!
— Ну, к делу, — произнес Бартон-Долби, который явно был тут за старшего. — К делу, джентльмены! Время — деньги… — Он повернулся ко мне, оглядел пакет с кувшинчиками и розами, который я поставил на пол, и спросил: — Так чем порадуешь, Гудмен?
— Чем-нибудь порадую.
— К делу, джентльмены! Время — деньги… — Он повернулся ко мне, оглядел пакет с кувшинчиками и розами, который я поставил на пол, и спросил: — Так чем порадуешь, Гудмен?
— Чем-нибудь порадую. Но прежде хотелось бы справочку… такую маленькую справочку… Кажется, в ЦРУ нет воинских званий? А что там есть? Младший полевой агент, старший полевой агент, ведущий и так далее, вплоть до самого главного?
Зулус прекратил жевать и недоуменно моргнул.
— Зачем это тебе, Гудмен?
— Для расширения кругозора. Вот он, — я ткнул пальцем в мормоныша, — кто он такой? Рядовой незримого фронта? Обычный агент?
— Примерно так, — согласился Бартон-Долби.
— А ты, друг мой, в каком же чине?
— Тоже агент, но ответственный, специальный и полномочный. Это все, что ты хотел узнать?
— Все. Теперь мы можем урегулировать один небольшой инцидент, как подобает джентльменам. — Я грозно нахмурился и заявил: — Требую сатисфакции и извинений! Желаю, чтобы ответственный и полномочный агент сделал выговор просто агенту. Строгий выговор, с занесением в личный файл, за некорректные действия в прошлый четверг. Пусть просто агент топит в Вуоксе гангстеров сотнями, это его проблемы, но я контактировать с данной публикой не собираюсь. И не хочу, чтобы меня беспокоили, равно как в моей городской резиденции, так и в загородном поместье. Это нарушение договора, сэр! Очень серьезное нарушение!
Согласно кивнув, Бартон-Долби сделал знак мормонышу, и тот нехотя поднялся с дивана.
— Я вроде бы и так наказан, — пробормотал Джек-Джон-Джим, дотронувшись до нашлепки на голове.
— Но не по административной линии, — возразил я, развалился в кресле, закинул ногу на ногу и закурил. Полномочный агент принялся выговаривать просто агенту, но выглядел выговор жидковатым — английский лишен тех красочных эпитетов и сравнений, с какими положено мылить шею подчиненному. Тем не менее пришлось дослушать до конца. Потом зулус сказал:
— Все, Гудмен? Ты доволен?
— Не совсем. Бизнес есть бизнес, и если одна сторона нарушила соглашение, должны последовать штрафные санкции. Все-таки я понес моральный ущерб. Мне угрожали ножом и пистолетом и говорили нехорошие слова… Думаю, что штраф в десять тысяч долларов будет вполне уместным. На мой счет в банке «Хоттингер и Ги».
— Ты деловой человек, — произнес мой чернокожий приятель с уважением. — Ты прав, бизнес есть бизнес. И я согласен с твоей претензией, если наш договор состоится не только де-юре, но и де-факто. Поэтому вернемся к вопросу: чем порадуешь, Гудмен?
— Вот этим, — сказал я, раскрыл сумку и выложил на стол красный футлярчик с амулетом любви.
Бартон-Долби встрепенулся и бросил взгляд на мормоныша:
— Тот самый?
— Да, сэр. Мне его показывали наши… гм… покойные компаньоны. Разумеется, в закрытом виде. Изъят у Арнатова после смерти. К счастью, он тоже не успел открыть футляр.
— Показывали? — переспросил я. — А зачем? С какой целью?
Зулус и мормоныш обменялись взглядами, затем чернокожий кивнул, будто разрешая говорить.
— С целью продажи, — пояснил Джек-Джон-Джим.