Он словно мысли мои прочитал, по крайней мере, немедленно попытался исправить положение.
— Ты же говорил, тебе все равно куда ехать, лишь бы в границах Шенгена. Тогда Германия наилучший вариант. Во-первых, близко. Во-вторых, там хорошо. В-третьих, выручишь Лени. Ей больше трех-четырех часов кряду ехать трудно. Ты подумай.
— Если поедем вместе, может быть, вы не откажетесь у нас погостить? — сказал Илья. — Дюссельдорф прекрасный город, а у нас там огромный дом. И никаких других гостей в это время года.
— У нас есть серая кошка, — веско добавила Лени.
Серьезный аргумент, кто бы спорил. И отличное, в сущности, предложение. По крайней мере, не придется с утра покупать билеты на поезд, арендовать автомобиль или ехать в аэропорт. И самое главное, можно больше не думать, какой из вариантов выбрать. И не ругать себя последними словами, что не заказал заранее отель. Прекрасная перспектива. Я люблю, когда все устраивается само, без моего активного участия, — ну вот оно и устроилось наилучшим образом, радоваться надо.
И я бы, конечно, обрадовался, если бы эта теплая компания потрудилась сделать вид, что представления не имеет о моих планах. Могли бы просто рассказать о своей проблеме — дескать, позарез нужен второй водитель, и как жаль, что никто из пражских друзей-приятелей не желает составить компанию. И я бы немедленно предложил свою кандидатуру. А теперь сижу как дурак, гадаю: откуда они узнали, что я собрался в Германию? И у меня нет даже подобия удовлетворительного ответа на этот вопрос. Потому что предположить, будто Митя великий телепат, весь вечер развлекавшийся чтением моих потаенных мыслей, интересных разве что полудюжине маньяков с форума кагофилов, мне не позволял хороший вкус, а придумать более разумное объяснение мой скромный логический аппарат наотрез отказывался.
В таких непростых условиях радоваться я не умею, только сердиться. Зато очень, очень сильно. Хотя виду не подаю, конечно.
— Надо подумать, — сказал я. — Отказываться не хочу, обещать не могу. Я сейчас плохо соображаю: почти не спал, подскочил на рассвете, много бегал, а теперь еще и объелся. Пойду, пожалуй, в отель, пока еще ноги держат. Давайте созвонимся завтра утром. У Мити есть мой номер. Доброй ночи.
Положил деньги на стойку и был таков, эти трое не то что сказать, подумать толком ничего не успели, только выдохнули мне вслед растерянным хором «Доброй ночи». Вежливые, черти.
Я был чертовски горд собой. Во-первых, у меня есть прекрасное правило: если происходящее перестает нравиться, надо немедленно уходить. Легко сказать, но чертовски трудно осуществить, и всякий раз, когда мне это удается, я мысленно ставлю себе жирную, лоснящуюся «пятерку». А во-вторых, самодовольно думал я, пусть знают, с кем связались. Мое дело — честно продемонстрировать будущим попутчикам свой вздорный нрав, переменчивое настроение и общую ненадежность, пусть не жалуются потом, что им впарили кота в мешке.
А во-вторых, самодовольно думал я, пусть знают, с кем связались. Мое дело — честно продемонстрировать будущим попутчикам свой вздорный нрав, переменчивое настроение и общую ненадежность, пусть не жалуются потом, что им впарили кота в мешке. А если не передумают, позвонят завтра, тогда, пожалуй, соглашусь. Маршрут меня более чем устраивает, от Дюссельдорфа до Хагена чуть больше часа электричкой, это я выяснил.
Самодовольство мое несколько поутихло после того, как, пройдя метров триста по незнакомой улице и слегка остудив на ледяном ветру разгоряченную двойной порцией джин-тоника голову, я наконец осознал, что понятия не имею, где нахожусь, и даже приблизительно не представляю, в какую сторону идти. И что теперь со мной, болваном, станется? Неведомо.
Ладно, подумал я, не возвращаться же. Пойду куда глаза глядят, первый же встречный наверняка покажет мне, где Нерудова, а может, и сам туда как-то выскочу, теоретически, она тут где-то рядом, пешком же все время шли.
Четверть часа спустя я начал сомневаться в разумности своего решения. Не думал, что можно вот так, ни с того ни с сего, оказаться самым одиноким человеком в мире, которому даже прохожие навстречу попадаться не желают, — и не в каком-нибудь ПГТ Металлострой, а в центре одной из европейских столиц, и не под утро, а за несколько минут до полуночи. Бред собачий. Так не бывает. Впору усомниться — да не заснул ли я прямо за барной стойкой? Весь день сегодня отрубаюсь не по делу, в самых неподходящих для этого позициях, вон утром даже на ходу умудрился, всю прогулку проспал.
Однако, похоже, я все-таки бодрствовал. Во сне может случиться все что угодно, но так холодно не бывает. Если бы я настолько замерз, непременно проснулся бы хоть на пару секунд, чтобы выругаться и натянуть на себя одеяло.
А вот поэтому, подумал я, и на улице нет никого. Когда апрельской ночью температура падает до нуля, нормальные люди из дома нос не высунут, только неприкаянные заезжие придурки вроде меня бродят по городу в поисках утраченного отеля, тоже мне Девочка-со-спичками, тьфу.
И вовсе не Девочка-со-спичками, а Мужик-с-зажигалкой, примирительно сказал мой внутренний голос. А зажигалка, вкрадчиво добавил он, дает тебе возможность закурить буквально в любую секунду, и это величайшее благо. Прекращай ныть.