«Во, чудаки, денег дали полный кошель. А ежли я сбегу?»
Но Вишена знал, что не сбежит.
«Орки вышли из Барад-Нарана…»
Орками на дальнем западе называли всякую нечисть, полулюдей-полузверей, однако ловко обращавшихся с железным оружием — мечами, секирами, палицами — и нрав имевших далеко не мирный.
«Куда ж меня занесло-то? В какие края? Где други-побратимы?» — думал Вишена, засыпая. Песиголовцы, наевшись мяса, сопели на соседних ложах.
Разбудил их призывный звук трубы. В коридоре дробно топотали воины, бряцая оружием и гортанно вскрикивая.
Вишена встал и нащупал меч. Вчерашняя слабость сгинула, не оставив и следа. От мысли, что придется помахать клинком Вишена даже несколько оживился.
Дверь рывком распахнулась — Пожарский и оба песиголовца зашагали за пехотинцем, который повел их наружу.
На дворе было красно от лучей восходящего солнца. Воины с белыми щитами толпились у ворот; на стенах виднелись длинноволосые лучники, то и дело натягивающие тетиву и пускающие стрелу куда-то за пределы замка. Сириан в прежнем плаще выкрикивал команды, пытаясь перестроить пехотинцев у ворот.
Вишена взошел на стену по едва заметно вытертым ступеням. У замка было красно не только от лучей солнца — несколько десятков ратников с красными щитами, всадники на волках в красных накидках приближались к воротам замка. Отряд был небольшой, Вишена даже удивился, чего это Сириан так волнуется. В неплохо защищенной крепости отбиться от такого количества нападавших не составит особого труда.
Он перевел взгляд на орков-всадников. Их волки совсем не походили на крылатых зверей, виденных в своем Мире. Пучеглазые крыланы, выходцы из каких-то темных мест, оседлали огромных угольно-черных волков; здешние же были хоть и довольно крупными, но уж никак не огромными, и вдобавок не черного, а серого с рыжими подпалинами окраса.
Сириан наконец построил своих пехотинцев в некое подобие боевого порядка. Вишена по-прежнему не понимал его суеты.
Над главной башней замка шевелился, как рыбина в потоке, флаг — черный орел на белом фоне; восходящее солнце расцвечивало белое полотнище в розоватые тона.
Орки несли свой флаг — белый полумесяц на кроваво-красном фоне. Какой флаг останется развеваться над замком после битвы? Прежний? Или этот, красный без всякого солнца?
Строй недругов приближался. Вишена не заметил никаких орудий, с помощью которых орки смогли бы вышибить крепкие ворота или взобраться на стены. На что они рассчитывают? Вишена вдруг остро ощутил себя здесь совершенно чужим.
Он спустился к поджидающим внизу песиголовцам и направился к воротам.
Едва орки подошли достаточно близко, Пожарский понял, почему Сириан так нервничал несколько минут назад и зачем собрал всех своих солдат именно здесь.
Ворота, крепкие, окованные железом ворота, казавшиеся такими надежными, исчезли. Растаяли в воздухе, как утренний туман. Под высокую сводчатую арку ступила первая шеренга орков. И тотчас зазвенела сталь.
Туда, где сшиблись два щитоносных строя, соваться было нечего — и Вишена, и песиголовцы привыкли сражаться только мечом и не имели никаких доспехов. И они поднялись на стену.
И они поднялись на стену.
Орки-всадники остановились напротив ворот, ожидая пока их товарищи-пехотинцы прорвут строй защитников. Почему-то они в этом не сомневались. Сталь звенела и звенела: крепость не собиралась сдаваться легко. Вишена ясно слышал даже хриплое дыхание ратников.
Потом вдруг раздались крики: трое орков прорвались таки за спины воинов в белом и метнулись вглубь двора, к подножию лестницы, что вела на стены. Похоже, пора вмешаться.
Вишена выхватил непривычно черный меч и ринулся вниз по истертым ступеням. Рядом, чуть позади, сопел Гарх. Или Урхон — Вишена не разглядел. Да и трудно было различить псоглавых без привычки. Орки, спешащие навстречу, на мгновение замерли, разглядывая человека и арранков, но всего лишь на мгновение. А затем их мечи со звоном встретились.
Вишена обрушился на недругов, словно подрубленный клен, но орки прятались за треугольными щитами, то и дело пытаясь клинками достать противников. Вишена отбивал их выпады без труда, песиголовец, похоже тоже.
Когда Вишена поразил своего противника в плечо, оба песиголовца уже расправились с орками. Но сквозь строй защитников прорвались еще пятеро. Вновь взметнулся в замахе черный клинок Вишены и мечи арранков. Прикрывая друг другу спины, они встретили орков сталью. На помощь поспешил кто-то в белом со стены — наверное, Сириан, смотреть было некогда. Мельком Вишена удивился: вожак, вроде бы, раньше рубился у ворот. Вернее, у места, где им полагалось возвышаться.
Прошло еще немного времени, и щитоносцы-защитники легли под ударами длинных пик, в арку гурьбой ворвались орки-всадники. Их тоже осталось немного: лучники на стенах существенно проредили их строй. Вишена погрузился в битву: отбивал удары пик, отмахивался от рычащих, роняющих желтоватую пену, пастей, кромсал чужую, но истекающую такой же красной кровью плоть. Кровь орков пахла сосем как человечья.
Когда последнего орка прижали к стене и расстреляли из луков, в арке вновь появились ворота. Закрытые на крепкий дубовый засов. Окованные железом, и на вид очень надежные.